— Конечно, вы правы, но… Буду с вами в свою очередь откровенен — мне был дан совет остерегаться вас и ваших темных махинаций.
— Кто же дал вам этот совет?
— Мой наставник, вернее, мой бывший наставник, который теперь стал моим советником. Он считает вас очень опасной.
— Я не знакома с этим господином. Как же может он говорить такое про меня, если мы никогда с ним не встречались?
— У него есть осведомители.
— Ах так! — сказала Камилла с легким раздражением. — В таком случае мне нечего возразить, поскольку этих людей я тоже не знаю.
— Не сердитесь.
— Я бы никогда не посмела, монсеньор!
— Понимаю, что вы смущены и раздосадованы. Но не торопитесь: я полагаю, что на сей раз мой наставник ошибся. Вы мне симпатичны, мадемуазель де Бассампьер. Вы совсем не похожи на тех людей, что встречаешь при дворе. Вы не скрываете своих чувств, и я могу читать в вашей душе, словно в открытой книге. Мне это очень нравится! В Турине столько хитрости и злобы, а искренность здесь не в чести!
Камилла взглянула в глаза принца, и перед ней предстал совсем другой человек — не такой скованный, как обычно, любезный и, судя по всему, необыкновенно умный. Ей тоже удалось заглянуть ему в душу — и она увидела глубокую муку, кровоточащую рану, причиной которой была неведомая драма. Именно это тайное страдание заставляло принца держаться настороже, укрываться за броней неприступной холодности.
Она почувствовала себя неловко — на нее давил груз лжи, ведь она скрыла от него свое подлинное имя. Карл-Эммануэль догадался о ее смятении.
— Я сказал что-то неприятное для вас?
— Нет, монсеньор. Напротив, я польщена вашими словами. Однако… боюсь, что не заслужила столь высокую оценку.
Принц сразу же укрылся в свою раковину. Перед Камиллой вновь стоял настороженный и испуганный человек:
— Значит, Перлотти был прав, и вы действительно замышляете нечто дурное?
— Да нет же! — воскликнула Камилла. — У меня нет никаких дурных замыслов!
Принц смотрел на нее грустно и устало, ожидая продолжения. В одну секунду она решилась — у нее не хватило бы духу солгать ему еще раз!
— Полагаю, вы обо мне ничего не знаете. Возможно, я могу объяснить, почему вам дали совет остерегаться меня.
— В самом деле?
— Да. Видите ли, меня зовут вовсе не Камилла де Бассампьер.
Она вгляделась в лицо принца, но тот ничем не выдал своих чувств, сохраняя бесстрастно-холодное выражение. Зажмурившись, Камилла решила идти до конца:
— Я Диана-Аделаида Савойская, дочь Виктора-Амедея-Филиппа и Екатерины Саксонской. Ваша племянница…
Даже если бы под ногами у них разверзлась земля, Карл-Эммануэль был бы меньше потрясен. Он ошеломленно уставился на Камиллу, словно увидел ее в первый раз: