В эту ночь воины ахейцы засыпают с трудом. Они страдают от голода и жажды. У них уже кончились все припасы и вода, и нет никакой возможности раздобыть провизию, поэтому то и дело возникают перебранки, которые Улисс немедленно прекращает: он не желает слышать ни единого слова. И храпа тоже. Любой шум может выдать их военную хитрость троянцам. Наступает рассвет. Проходит еще один день, а за ними никто не приходит. Улисс старается сделать вид, что он спокоен. Остальные воины не скрывают своих чувств. Они хотят есть. Каждый раз, когда кто-нибудь сетует на то, что их план не удался, Улисс угрожает расправиться с болтуном.
Два дня спустя двое воинов предлагают выйти наружу, чего бы это ни стоило, пусть даже троянцы заметят их уловку. Совершенно очевидно, говорят они, что военная хитрость не сработала и только полные идиоты могут цепляться за план, который давно провалился. Улисс подавляет мятеж, приводя в исполнение свои угрозы: он сворачивает им шеи, так же как раньше Антиклу. Поскольку они голодают уже несколько дней, воины съедают оба трупа. У одного из солдат желудок оказывается слишком нежным, и его рвет, как только он проглатывает первый кусок. Чтобы избежать обезвоживания организма, все решают пить собственную мочу.
К вони мочи и испражнений примешивается теперь запах первого трупа (останки Антикла начинают разлагаться на этой страшной жаре) и внутренностей двух других воинов. Один из солдат предлагает открыть лаз хотя бы на минуту и выбросить эту тухлятину. Улисс приходит в негодование. Как могла прийти в голову подобная идея? Как можно выбросить что-либо наружу, не возбудив подозрений троянцев? Сложить к ногам коня три трупа (от двух из которых осталась только груда костей и внутренности) означало бы выдать себя с головой. Другой воин предлагает отделаться от них ночью: спустить их по лестнице и выбросить в море. Еще один солдат заводит разговор о том, что самое ужасное заключается не в необходимости сидеть здесь, вдыхая смрад трупов и испражнений, а в неуверенности в завтрашнем дне. С кораблей ахейцев наверняка уже не раз посылали разведчиков, чтобы убедиться в том, что конь, как следовало по плану, оказался в городе. Не пройдет и нескольких дней, как они покинут свою потаенную бухту, решив, что военная хитрость не имела успеха, и вернутся домой, окончательно признав свое поражение. А может быть, они уже сделали это. Улисс бросается на паникера, но и его силы оставляют, и оба, уже неспособные к рукопашной схватке, падают на других воинов, которые пытаются раздвинуться, истощенные и немощные. Некоторые из них лежат так неподвижно, что трудно определить, живы они или уже умерли. Сам Улисс чувствует свою слабость, но не может ее себе позволить. Троянцы, повторяет он все менее уверенно, в любой момент выйдут за ворота и втащат коня в город. Надо только дождаться этого момента. Когда это случится, они (лучшие из воинов, выбранные среди сливок ахейской молодежи) дождутся наступления ночи, выйдут наружу, когда все будут спать, разграбят город и разнесут его ворота. Через щели между досками он жадно всматривается в городские стены и зажимает себе уши, чтобы не слышать стонов своих умирающих воинов.