– Добровольно? Вы искали пьяных, недалеких глупцов и опутывали их тенетами своего красноречия! Да и секрет изготовления золота… что-то говорит мне, что вы обманывали этих глупцов. Не помню, чтобы кто-то из них сказочно разбогател после встречи с вами.
– Вы отлично знаете, мой друг, – забормотал алхимик, – что секрет – это еще не все… нужно немалое умение, чтобы им воспользоваться… возможно, те молодые люди не обладали таким умением…
– Вот-вот, – герр Вильгельм усмехнулся, – и вы еще говорите о бесчеловечности!
– Но, мой друг, пощадите!
– Разговор окончен. Можете пока отдохнуть – вы наверняка устали с дороги. В дальнем конце лаборатории есть ниша с кроватью. Там вы найдете все необходимое. И, кажется, вы хотели холодной телятины. Вы предпочитаете ее с горчицей или с хреном?
У Надежды с советских времен сохранилось удостоверение Всесоюзного общества охраны памятников. В это общество Надежду записали лет тридцать назад, когда она пришла в институт молодым специалистом. В те времена всех молодых специалистов в добровольно-принудительном порядке заставляли принимать участие в общественной работе. Надежде предложили на выбор: записаться в добровольную народную дружину, в Общество доноров, в Общество советско-сомалийской дружбы или в Общество охраны памятников. Надежда выбрала последнее, как самое безопасное для жизни и далекое от политики. Кроме того, она и вправду считала защиту памятников истории и архитектуры важным и благородным делом.
На удостоверении была фотография. Надежда едва узнала себя в девушке с наивным взглядом широко распахнутых глаз и невольно вздохнула: сколько же лет прошло, как изменилась она сама и окружающая жизнь!
Как бы то ни было, печать на удостоверении хорошо сохранилась, и документ выглядел вполне официально, если не обращать внимания на вышедшее из обихода слово «Всесоюзное».
Вооружившись этим документом, Надежда Николаевна собиралась отправиться на Васильевский остров. Но перед этим следовало подумать о собственной безопасности. Ведь она была в том дворе с Башней грифонов в своем настоящем виде, ведь ее там запомнили. И хоть разговаривала она там только с управляющим (мир его праху) да еще с дворником, которого наверняка уже уволили, ее могли видеть жильцы или обслуживающий персонал. Уж если в студию «Домострой» из полиции приходили по поводу неизвестной женщины, то надо держать ухо востро.
Внутренний голос, этот зануда и перестраховщик, начал ворчать рано, еще за утренним кофе.
«Не ходи туда, не лезь не в свое дело, не втягивай в неприятности незнакомую женщину…»