- Поговорили как медку поели, - язвительно пробасил Аптипко.
- Без паники, господа, - наконец взял себя в руки Велегорский. Очередной сбор назначаю на послезавтра.
Все непременно войдет в свое русло. Нам ли, людям, нюхавшим порох, приходить в уныние от малейших неувязок?
Особняк покидали по одному. Велегорский взялся проводить Юнну.
- Мы нарушим правила конспирации, - напомнила Юнна. - Я привыкла без провожатых - не боюсь и самого черта!
- Не перестаю восхищаться вами, - вкрадчиво сказал Велегорский, поцеловав ей руку на прощание.
Юнна скрылась в темноте. Она шла домой, петляя по проходным дворам, чтобы никто не смог увязаться за ней.
И все же вскоре услышала позади себя шаги.
Юнпа пошла тише, чтобы преследующий обогнал ее.
Но тот, поравнявшись, порывисто схватил Юнну за руку.
- Я полюбил вас, Агнесса, - пылко произнес незнакомец, и Юнна по голосу сразу же узнала Тарелкина.
- Ну и конспиратор! - зло прошептала Юнна.
- К чертям! - воскликнул Тарелкин. - Я живу совсем близко, у Александровского вокзала. Мы проведем эту ночь так, словно в мире нет ни революций, ни войн, ни поэтов...
- Как это пошло! - возмутилась Юнна. - Если вы не замолчите и не оставите меня в покое, я позову патрулей.
- Готов пройти все семь кругов ада... Примите во внимание физиологические особенности индивидуума... - словно в трансе, бормотал Тарелкин.
- Я, кажется, обойдусь и без патрулей, - отчеканила Юнна. - Сама пристрелю вас как собаку. Не верите?
- Верю, верю... Но уйти - выше моих сил. Кроме того, я жажду открыть вам свою душу.
- Вы мужчина или тряпка? - спросила Юнна. - Сожалею, что моя тетушка имела неосторожность принимать вас в своем доме. Кстати, никаких вояжей в Крым она не совершала. Слышите? Царствие ей небесное, она скончалась полгода назад.
- Не более чем шутка с моей стороны, - горячо зашептал Тарелкин, вплотную подступив к Юнне. - Главное, я ничего общего не имею с этим офицерьем. Я левый эсер...
- Вот как! - усмехнулась Юнна. - Пригрели змею на своей груди...
- Если вы покинете меня, - заскулил Тарелкин, - я застрелюсь.
- Прекрасно! - ответила Юнна. - Хотите, я дам вам свой револьвер?
10
Был уже поздний вечер, когда Юнна вышла на улицу.
Город затих, будто собирал силы для того, чтобы с рассветом снова начать бурную, стремительную жизнь. Но полной тишины не ощущалось: она прерывалась то коротким, встревоженным вскриком паровоза, то хлестким щелчком выстрела, то тоскливым ржанием намаявшейся за день ломовой лошади.
Думы Юнны были как два потока, то соединявшиеся вместе, то расходившиеся врозь. Задание Калугина и судьба отца - что-то несовместимое и тревожное было в этом. Ей хотелось думать об отце, не связывая его со своей работой, но ничего не получалось.