Торберг вскочил с кресла, словно увидел в двух шагах кобру, готовящуюся к прыжку.
— Стюардесса? — крикнул он.
— Мистер Торберг! — Кэт холодно посмотрела на капризного журналиста. — Вы отнимаете у меня все время.
— Вы видите эту женщину? — он кивнул в сторону миловидной молодой дамы с шикарной гривой каштановых волос.
— Извините? — не поняла Кэт.
Женщина мило улыбнулась.
— Он имеет ввиду, что сильно настроен против меня.
Ее голос звучал тихо и мелодично. Очаровательная леди, подумала Кэт.
Она ей сразу понравилась, тем более, что с Торбергом у них, очевидно, не самые лучшие отношения.
— Я запретила ему находиться ближе пятнадцати футов ко мне, продолжила дама, все еще улыбаясь.
— Пятнадцати ярдов! — горячо возразил журналист. — Посадив меня сюда, вы соответственно, нарушили эту дистанцию. Так что, либо я уйду, либо уйдет она. Эта женщина оскорбила меня! Причем, сделала это публично! — и он вдруг почувствовал, что щека загорелась и заныла, словно ее ладонь снова нанесла ему оплеуху.
Ах, какая замечательная леди! Жаль, что мы не можем это сделать! Служба… Кэт наклонилась из-за спинки кресла к даме и, улыбаясь, спросила:
— Что же будем делать?
— Не обращать внимания, — ответила Холли и тоже улыбнулась девушке.
— Может быть, хотите шампанского? — спросила стюардесса, и, не дожидаясь ответа, благодарно наполнила стакан удивленной женщины.
Холли вспомнила его сразу, как только он вошел в салон и открыл рот. Да, собственно, она никогда и не забывала этого долговязого хлыща с чуть выпученными глазами на глупой и самодовольной физиономии. Из-за него они чуть не погибли.
Год назад, когда террористы захватили здание фирмы, Джон один сражался с этой бандой. Он мог одолеть их. И в конце-концов, так и случилось, но чего это им стоило!
Этот… Холли даже не находила подходящего слова, мерзавец… поехал к ним домой и на всю страну показал ее детей по телевизору. Она навсегда запомнила слова дочери: «Мама, поскорей возвращайся домой!» Понятно, что она почувствовала в тот момент. И бандиты сразу определили, к кому приехал Джон Маклейн — их семейная фотография лежала на ее рабочем столе. Она никогда не забудет руку, сжимающую горло, когда ее тащили, как заложницу, выманивая Джона из укрытия. И пистолет у виска будет помнить всегда. И отчаянные глаза мужа, который стоял под прицелом у главаря и его помощника, волнуясь за жизнь Холли больше, чем за свою.
А когда все кончилось, этот… мерзавец еще посмел подойти к ней и спросить, что же «миссис Маклейн» теперь чувствует.
Ну, Холли и показала, «что». Она, конечно, слабая женщина, но затрещина, которую она влепила по улыбающейся физиономии, отбросила его ооооочень далеко.