Элейн Этвуд было пятьдесят, то есть она была на пять лет моложе мужа и на двадцать четыре года старше своего любовника.
— Я, может быть, останусь у Джейн после концерта, дорогой. Ты хочешь, чтобы я позвонила тебе?
— Нет, дорогая. Если ты не вернешься до полуночи, я просто буду знать, что ты заночевала у нее. Не беспокойся обо мне. Передай привет Джейн.
Они вышли из дома. Этвуд равнодушно прикоснулся губами к напудренной щеке жены. Направляясь к автомобилю, стоящему на асфальтовой дорожке перед домом (американская спортивная модель, а не «мерседес»), она, видимо, думала о любовнике и той длинной ночи, которая их ожидала. Этвуд же, не успев закрыть входную дверь, продолжил свои размышления о Маронике.
Малькольм видел сцену прощания на крыльце дома, но с такого расстояния не мог разглядеть лиц. Отъезд жены Этвуда придал ему дополнительную уверенность. Он подождет еще полчаса, прежде чем начнет действовать.
Прошло пятнадцать минут из отпущенных Малькольмом тридцати, когда он увидел, что по асфальтовой дорожке к дому идут два человека. Их фигуры были едва различимы в сгущающейся темноте. Если бы они не шли, а стояли без движения, Малькольм вряд ли вообще заметил их. Единственное, что он сумел разглядеть, — это высокий рост и неестественную худобу одного из них. Что-то знакомое показалось Малькольму в фигуре высокого человека, но он никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах он видел его. Двое, позвонив у двери, скрылись в доме.
С помощью бинокля Малькольм мог бы увидеть их автомобиль. Они оставили его, съехав с асфальта, прямо за воротами и остаток пути до дома прошли пешком. И хотя Мароник стремился к тому, чтобы его посещение дома Этвуда не осталось незамеченным, вместе с тем он не хотел, чтобы тот имел возможность хорошенько рассмотреть их машину.
Малькольм сосчитал до пятидесяти, а затем начал потихоньку двигаться к дому. Триста метров. В темноте он с трудом различал ветви и корни деревьев, которые так и старались зацепить его за ноги и заставить с шумом упасть. Он продвигался медленно, не обращая внимания на царапающиеся ветки и колючки кустарника. Когда до дома осталось полпути, Малькольм ударился о какой-то пень, порвал о него брюки и расшиб колено. Он с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Сто метров. Слегка прихрамывая, Малькольм сделал быстрый рывок через низкорослый кустарник и высокую траву и присел на корточки у каменной ограды. Он достал тяжелый пистолет из-за пояса и взял его в руку, пытаясь одновременно перевести дыхание. Ушибленное колено болезненно ныло, но он старался не думать о боли. За каменной оградой начинался двор, в котором с правой стороны стоял полуразрушенный сарай для садовых инструментов. Между ним и домом виднелось несколько кустов вечнозеленых растений.