А она презрительно оглядела низкорослого представителя.
— На поводу у подкулачников идешь, товарищ. Слушай больше, не то напоют. Вы хоть в сельсовете-то были? У Батурина? На себя все взяли, вот так и получилось. С комсомольцами бы надо поговорить. Некоторые охотно пойдут на курсы. Меня будете записывать?
— Как же, как же! — заторопился тот, боясь, что и эта единственная девушка может повернуться и уйти.
— С комсомольцами я еще поговорю!
— Очень буду благодарен. Пареньков побольше, пареньков…
У выхода дорогу Зине преградили Кашкин и Проничев. В зеленых глазах Кашкина она прочла смертельную ненависть. «Это за то, что рассказала, как он ездил на хутор», — почему-то подумала Зина, побледневшая от волнения.
— Ну-ка, расступитесь! Что встали? — грубо сказала она, отталкивая наступавшего на нее Проничева.
— Паршивая комсомолия, — раздалось вслед.
5
Отзвенели ручьи на дорогах, подсушило горячее солнце землю, на деревьях почки лопнули и выбрызнула первая прозелень. Вскоре и на луговинах среди желтой прошлогодней травы показались зеленые нежные коготки.
В эту бурную молодую весну колхозники Угличского района увидели на своих полях тракторы. Вели их курсанты, еще не совсем уверенные в себе.
Зина Золотова направлена в свой колхоз. Двадцать две девушки были на этих курсах. Первые девушки-трактористки! Нелегко им доставалось. У каждой два-три класса школы. Много слез пролили, просиживая над учебниками, и еще больше от насмешек. Видано ли, чтобы девчата водили машины! Кое-кто приехал учиться тайком от родителей. Подруга Зины Шура Курдюкова рассказывала о своей ссоре с отцом: «Билась, билась — ни в какую. С вечера они собираются на базар, я тоже собралась незаметно: то платье выну, будто почистить, то туфли. В четыре утра они выехали, я следом. Дом на замок. Предупредила соседей… Два месяца на письма не отвечали. Мама приезжала как-то, забежала тайком на минуту, а отец и слышать не хотел. Конечно, переживали…»
Первый день, когда Зина привела в свою деревню трактор, сжалось сердце: не поля — полоски узкие. Больше горючего сожжешь, чем наработаешь. И только у выгона радует глаз ровное, как синь озера, поле. После того как отобрали эту землю у помещика, завладели ею Звонцевы, Хомяковы и Кашкины, снимали из года в год богатый урожай. А в этом году стал массив колхозным. Ничего было так не жалко Кашкину, как вот этой земли. Во сне видел ее по-прежнему своею, не верилось, что ушла безвозвратно. Волком взвыл сначала, досаждал жалобами сельсовет и район, теперь притих, кажется, смирился.
Вспахав мелкие участки за деревней, Зина перевела трактор на это поле. Жирная, скользкая земля легко переворачивалась под лемехами. Ни разу за эти дни не работалось так радостно.