Гейб остановился так резко, словно налетел на каменную стену. Спина его напряглась. Обернувшись, он прищурился, будто проверяя: не шутит ли над ним Джесси.
— Я ничего не чувствую? Джесси, я приехал за тобой! Понимаешь? За тобой! А ты говоришь, ничего не чувствую…
— А я не о себе говорю, — вдруг взорвалась она. — Слушай меня, Гейб! Если ты сейчас уедешь, то тебя будут презирать в этих местах. Презирать, как презирают человека, бросившего в беде друга. А сам ты, Гейб, останешься на том тросе. Всю жизнь ты будешь на нем!
Девушка круто развернулась и пошла к стоящему у конюшни темно-синему «джипу», почти неразличимому за густой снежной завесой. Через две секунды «патруль» промчался мимо, обдав Гейба волной морозного ветра. За лобовым стеклом он успел разглядеть бледное, застывшее лицо. На щеках Джесси дрожали слезы. А может, это был просто тающий на ресницах снег?
Гейб проводил глазами мерцающие в сумерках рубиновые огоньки стоп-сигналов. Он смотрел на них до тех пор, пока они не растворились в ледяном тумане.
Облака опустились так низко, словно собирались укутать мир в свою серую мохнатую шубу. Наверное, если бы небо было чистым, Гейб уже мог бы увидеть звезды, но сейчас их не было. А он продолжал стоять, подняв голову, и вглядываться в облака, протянувшиеся от горизонта до горизонта. Одеяло в его руках постепенно покрывалось белой пушистой шапкой. Когда его почти совсем скрыл снег, Гейб вздохнул, растерянно осмотрелся, словно не понимая, что он здесь делает. Затем подошел к «лендроверу», швырнул одеяло в багажник, захлопнул дверцу и сел за руль.
Машина покатилась по тропе, оставив за собой неприязненно шепчущийся лес и темный безмолвный дом, с немым укором взирающий черными провалами окон на удаляющийся автомобиль…
16:05 (среднее дневное время)
Уолтер Райт мучился от приступа сильной головной боли. Когда болит голова, в общем-то, можно терпеть, но когда она болит так, хочется только одного: забиться в какую-нибудь дыру, где нет ни времени, ни звуков, ничего, и, сжав виски ладонями, заорать так, что если на небесах действительно кто-то есть, то этот парень подпрыгнул бы в своем позолоченном кресле.
Однако, в Министерстве Финансов, точнее, на его Печатном дворе в Денвере, такой дыры не было — это-то он знал совершенно точно. Плюс ко всему, Райт забыл дома аспирин и теперь пребывал в совершенно дурном расположении духа. Впереди у него маячили беспросветные четыре часа ожидания, что, естественно, не улучшало настроения начальника службы безопасности.
Шагая по бесконечному коридору, ведущему из печатного блока в главный административный корпус, он пытался прикинуть, сколько времени понадобится «боингу» на то, чтобы долететь до Сан-Франциско и приземлиться в международном аэропорту «Л.А.Х.».