— Что случилось? — не отставал Уоллес. — В чем дело? Скажет мне кто-нибудь, что…
Но Дикинс не отвечал. Все его внимание было сконцентрировано на Гейл.
— Нет, Гейл, все это к тебе совершенно не относится. Ты у меня булочка с кремом, ты мармелад и пастила, мягкая и сладкая, вот почему я… все… тебя любят. А теперь постарайся быть профессиональной, мармеладница несчастная, не раскисай и веди репортаж. Это же настоящая человеческая трагедия.
— Я не могу, я уйду…
— Ты не можешь уйти! — кричал Дикинс. — Это непрофессионально!
— Уйти? — заикаясь, спросил обеспокоенный Уоллес. — Она хочет уйти?
Дикинс сердито фыркнул:
— Она не хочет уйти. Она не может уйти, по крайней мере, сейчас.
В доме Эвелин ла Плант мать с сыном не отрывались от экрана телевизора. Оба вне себя от возбуждения и изумления, когда увидели Баббера и Берни рядом на карнизе. О чем они говорили, оставалось тайной, но даже несмотря на перепачканное сажей лицо Берни, Эвелин не могла не узнать своего бывшего супруга.
— О Боже! Это он! — воскликнула она.
— Что он там делает на карнизе, мама? — Это так опасно, его папа в опасности. Джой очень хорошо это понимал.
Что могла Эвелин ответить сыну, если она сама не знала ответа? Нет, оставалось только одно.
— Где твое пальто? Надевай пальто! — скомандовала Эвелин.
Тем временем перед зданием отеля съемочная группа и репортеры лихорадочно пытались свести концы с концами, чтобы хоть как-то удовлетворить информационный голод у публики. Журналисты стремились раскопать какие-нибудь любопытные подробности из биографии Берни ла Планта, и Восьмой канал неплохо преуспел в этом. Комментатор Восьмого канала говорил:
— Мы только что узнали, что ла Плант приговорен к тюремному заключению, его должны завтра посадить в тюрьму за торговлю крадеными товарами. Мы располагаем данными, что ла Плант приобрел двенадцать ящиков украденной латексной краски, которую затем продал…
— Гейл, сначала надо уволить этого мерзавца! — проворчал Дикинс, глядя на монитор. На многочисленных экранах его офиса показывались все программы, и Дикинс имел возможность критически оценить их и сравнить с продукцией Четвертого канала.
— Это Гейл разыскала этого паяца ла Планта! Благодаря ей Восьмой канал обставил нас!
Но Уоллеса беспокоили проблемы, гораздо более важные, чем то, что другой канал перехватит у них кусок цветного видеомонтажа.
— Послушай, Дик, а что, если этот Баббер что-то скрывает? Что, если он на самом деле ненастоящий герой, не тот, за которого себя выдает?
Дикинс тут же загорелся:
— Интересный поворот! Хороший сюжет! — и начал обдумывать новые возможности такого поворота событий.