— А кто у вас готовил? — с легкой ноткой подозрительности спросила Дженни.
— Естественно, тетя Мэри, — изобразил обиду Дойл. — За кого ты меня принимаешь? Неужели я похож на тех, кто приводит в дом случайных дамочек?
— Очень мило с твоей стороны, что ты употребил множественное число. Теперь уже не приходится сомневаться, что ты — человек порядочный, — надув губки, фыркнула Дженни.
Во власти минутного очарования, он обнял ее за талию и привлек к себе, всей кожей ощущая гибкую нежность ее тела.
— Два с половиной года на нарах, — смущенно вспыхнул он, ощутив, что под халатом на ней ничего нет. — Я уже позабыл, что это такое…
— Не вообрази только, что я дам тебе напомнить! — Она уклонилась от его рук, локтями упираясь в его грудь. — Ой, Бомбардир, ну и дурашка же ты!
Он стряхнул ее локти и прижал к себе, склонив голову так, что лбом касался ее макушки. Он сам не знал почему, но ему захотелось заплакать, горло сжало цепкими пальцами отчаяние и безнадежность. Он хотел сказать что-то непристойное, легкое, забавное, но не мог выговорить ни слова. Впервые он почувствовал себя ребенком, забытым или брошенным на трамвайной остановке.
— Девочка, не заигрывай с посторонними мужчинами!
Она взяла его за подбородок и поцеловала в губы нежно и требовательно. Он решительно отодвинул ее от себя и последним усилием воли снял ее руку со своего плеча. То, что он сказал, прозвучало неожиданно и странно даже для него самого.
— Тебе это ни к чему. Ты просто не можешь позволить себе впутаться в роман с такой личностью, как я. Что бы тебе это дало, кроме неприятностей? Давай, плесни мне чайку, я выпью чашечку, перекушу что-нибудь, а вы со старушкой постарайтесь поскорее забыть, что я вообще существую.
— Почему бы тебе не заткнуться? — мягко спросила девушка. — Лучше сядь у камина, а я подам чай.
Он отпустил ее и упал в мягкие объятия кресла у огня, прищурясь, следил, как она расставляла на подносе чашки и блюдца, сахарницу и молочник.
— А бабушка? — спросил он.
— Ее из пушки не разбудишь до полудня. В ее годы нужно больше спать.
Дойл сидел, задумавшись, в кресле, отхлебывая горячий душистый чай, а Дженни с участием спросила:
— А что бы ты делал в воскресное утро там?
— В кутузке? — с иронией отозвался он. — Представь себе, там даже есть выбор. Если в камере сидит еще кто-то, можно сыграть в шахматы или переброситься в картишки. На определенном этапе срока можно, к примеру, спуститься в столовую попялиться в телевизор или сыграть в пинг-понг. Можно пойти на утреннюю или вечернюю службу в тюремную церковь, многие собираются там — лишь бы не сидеть в камере.