— Воля ваша. Как говорят, хозяин — барин. Собираетесь меня арестовать?
— На это еще будет время.
— Значит, пока что я человек свободный? — Фокнер бросил многозначительный взгляд на часы. — Я проведу здесь еще двадцать минут, может, чуть больше. Потом приму душ, переоденусь и отправлюсь домой на такси. И если уж вам так приспичило побеседовать со мной, то милости прошу ко мне домой. Нигде больше я рта не открою. А сейчас разрешите откланяться.
Фокнер повернулся и напыщенно прошагал по татами к зеркалу, стал в стойку и принялся отрабатывать удары. Странно, но у Миллера не было на него зла. Квартира и в самом деле больше подходит для серьезных разговоров, а он чувствовал, что за всеми словесными кружевами кроется какая-то тайна, что-то, что надо было вытащить на свет Божий. Пожалуй, это было уже не предположение, а уверенность. Не прощаясь, он сухо кивнул и вышел на улицу.
Бомбардир просыпался с трудом. Он зевнул, потянулся и недоверчивым взглядом обвел комнату, не понимая, где он. Только спустя минуту он вспомнил, где находится. В уютной старомодной спальне было так тихо, что мерное тиканье часов и монотонный шум дождя казались гулким эхом.
Плед, что набросила на него Дженни Краудер, сполз с колен. Дойл, усмехнувшись сам себе, поднял его с пола и ласково погладил. Огонь уже почти угас. Он встал, еще раз потянулся, потом присел у камина, разворошил остывающие уголья и подбросил на тлеющий жар немного щепы для растопки. Дойл подождал, пока не начали танцевать жадные язычки пламени, и отправился в кухню.
Он налил воды в чайник, зажег газ, вытащил сигарету из пачки, брошенной на столе, и подошел к окну, расчерченному косыми мокрыми линиями.
За спиной он услышал ласковый голос Дженни:
— Льет не переставая, да?
На ней был старый домашний халат, прямые черные волосы падали на плечи.
— По-моему, не стоит интересоваться, хорошо ли ты спала, — обернулся он. — Похоже, эльфы искупали тебя в живой воде.
Она весело усмехнулась и встала рядом с ним у окна.
— Я чувствую себя спокойно и уютно. Сама не знаю почему.
— Потому что тут я, золотко, — пошутил он. — Я храню твой покой, как верный пес.
— Может, ты и прав, — серьезно сказала девушка.
После ее слов в комнате воцарилась тишина. Оба не знали, что сказать, и оба почувствовали, что вот-вот шагнут в волшебную страну преданности и доверия, где многое может случиться.
Дженни вымыла заварной чайник, облила его кипятком и потянулась за банкой с чаем, Бомбардир весело рассмеялся.
— Воскресное утро… мое любимое время… Запах жареного бекона, треск яичной скорлупы, аромат свежего кофе — все это доходило с кухни аж до моей комнаты.