— Мы должны напоминать дяде о нашем существовании, иначе нам никогда не выбраться из нищеты. Не смотри на меня так свирепо! Прежде чем требовать чего-то, нужно давать самому.
— Неужели у тебя нет гордости?
— Гордости? Кто из нас берет чаевые?
— На эти чаевые ты купила себе чулки.
От неожиданности Кристал остановилась. Вся ее веселость исчезла.
— Прости, Крис! — взмолилась Гонора. — Я сама не знаю, что говорю. Я не хотела обидеть тебя. Просто я очень устала.
Некоторое время сестры шли молча.
— Крис, мы ведь счастливы? — спросила Гонора.
— Счастливы, но должны быть еще счастливее. — Кристал посмотрела на сверкающие витрины дорогих магазинов, на входящих в них элегантных дам и весело добавила: — Я буду иметь все это.
Когда Кристал в пятницу открыла почтовый ящик, она обнаружила в нем плотный конверт с надписью: «Семье Силвандер». На вложенной в конверт карточке золотыми буквами было выведено:
Суббота. Приемный день
с трех до пяти.
Мистер Гидеон Талботт II
Вот это да! Ликованию Кристал не было предела. Значит, ее трюк со статуэткой сработал!
На этот раз Гидеон представил всех четверых своим гостям.
— Моя английская семья, — произнес он, довольный собой, широким жестом указывая в их сторону.
Джоселин, единственный ребенок среди гостей, сидела в большом мягком кресле около огромного, заставленного чайными и кофейными приборами стола и всякий раз вздрагивала, когда миссис Ватоб или Джуан, филиппинец, проносили мимо нее подносы с покрытыми глазурью пирожными и маленькими печеньями. Гордость не позволяла ей протянуть руку и взять что-нибудь с подноса. Худенькое, бледное личико девочки светилось любопытством, очки с толстыми линзами поблескивали, когда она оглядывалась по сторонам.
Она впервые видела своего американского дядюшку. Он был уродлив, но все обращались к нему с почтением, а это означало, что он имел не только деньги, но и власть. Джоселин, оторванная от родной почвы, с глубоким уважением относилась к людям, облеченным властью.
Кристал, как яркая тропическая птичка, порхала от одной группы гостей к другой. Она не обошла своим вниманием и собеседников дяди Гидеона.
Гонора оживленно беседовала с молодым человеком с веселыми, полными юмора глазами. Видеть сестру, заменившую ей мать, флиртующей с незнакомцем было невыносимо, и Джоселин почувствовала себя оскорбленной.
Отец, глубоко засунув руки в карманы, с гордо поднятой головой расхаживал по комнате. Лицо его было непроницаемым. Он играл роль аристократа высоких кровей. Присутствующие мужчины, хорошо понимая, с кем имеют дело, не обращали на него ни малейшего внимания.