Автомобиль плавно скользил в потоке машин.
— Вы с Фуадом начинали работать в одной бригаде? — нарушила молчание Гонора. От Гидеона она знала, что студентов инженерного колледжа часто использовали на подсобных работах — расчистке территорий и рытье канав.
— Нет. Моя первая работа как раз под нами. Я был мальчиком на посылках у Талботта, когда строился этот мост.
— Сколько тебе тогда было лет?
— Двенадцать.
— Разве закон не запрещает детский труд?
Курт пожал плечами. Ветер трепал его густые волосы.
Гонора сменила позу, поудобнее устраиваясь на сиденье.
— Гидеон очень гордится, что принимал участие в строительстве обоих мостов, но никогда не рассказывал, чем они отличаются.
— Они совершенно разные. Мост Золотые Ворота подвесной, а этот стоит на сваях, глубоко уходящих в воду. Под нами двести сорок семь футов. — Курт начал рассказывать, как они возили железные конструкции моста из Окленда и укладывали их на сваи. Его голос звучал тихо, и Гонора видела, что он благодарен ей за то, что она прервала его размышления.
Машина мягко подскакивала на стыках моста.
Курт замолчал, и Гонора снова первой нарушила тишину.
— Мне очень понравился Фуад, правда, он немного заносчивый.
— Он прекрасный парень.
— Мне кажется, что он старше тебя. Как вы оказались на одном курсе?
— Когда Фуад приехал в Беркли, он уже был женат и имел двоих детей.
— Он работает у Талботта?
— Нет и никогда не работал. Он здесь на практике. Он планирует построить в своей стране сеть дорог. На самом деле он не просто Фуад, а принц Фуад.
— А я называла его мистер Абдурахман, — смутилась Гонора.
— Он привык к этому. Фуад говорит, что его титул ничего не значит. В его стране живет меньше миллиона человек. — Они съехали с моста.
— Послушай, ты действительно хочешь пойти в музей? — Курт собирался повести ее в местный краеведческий музей.
— Нет, — прошептала Гонора, — не очень…
— Тогда поехали ко мне.
Курт въехал на стоянку, расположенную рядом с высоким жилым домом. Открыв дверцу, он заглянул ей в глаза.
— Когда я вижу твои глаза, у меня становится спокойно на душе. Значит, в этом мире не так уж все плохо. Я когда-нибудь говорил тебе, что твои глаза великолепны?
— Много раз, — ответила Гонора.
— Я никогда не видел, чтобы радужная оболочка была такой темной, а белки такими белыми и чистыми, как у младенца.
Разговаривая, они не заметили, как мимо проехал «кадиллак» Талботта, в котором сидели миссис Экберг и Джуан. Оба видели, как они входили в дом Курта.
Гонора была здесь уже третий раз, и каждый раз краснела и опускала глаза, когда швейцар, улыбаясь, открывал им дверь.