— Он еще не сформировался?
— Нет, уже сформировался.
— Но доктор Кепвелл говорил, что мой срок…
— Он ошибся.
Гидеон оказался прав. Наказание за грех прелюбодеяния.
В коридоре раздавался плач младенцев — их разносили матерям: У Гоноры заныли груди, и она дотронулась до них. Пальцы ее стали мокрыми от молока.
Доктор проследил за движением ее руки.
— Миссис Айвари… можно я буду называть вас Гонора? — Она кивнула. — Гонора, вам лучше переехать на другой этаж.
Гонора молчала.
— Вам надо выплакаться, — продолжал доктор.
Выплакаться? Пелена спала с ее глаз, и она увидела горькую правду: во всем случившемся виновата только она одна. Она отдала себя в руки невежды, она скрыла от Курта свою беременность, она отдала отцу последние деньги, она унижалась перед Гидеоном — и вот наступила расплата: ее ребенок, сын Курта, мертв.
Гонору перевезли на другой этаж. Настало время посещений, и к ней пришла Ви. Она принесла свежие журналы и букет красных роз. Глаза Ви были красными от слез.
Гонора равнодушно поблагодарила Ви за подарки.
— Мне так жаль, детка, так жаль, — причитала Ви.
— Спасибо тебе за заботу, Ви.
Ви заплакала.
— Какое горе.
— Ты заплатила за квартиру?
— Не думай об этом, я все сделала.
— Спасибо, — повторила Гонора. Каждое слово давалось ей с трудом.
Ви убрала потную прядь со лба Гоноры.
— Успокойся, детка. Тебе лучше сейчас поспать.
Гонора кивнула и погрузилась в тяжелый сон.
Когда она проснулась, была ночь. По комнате метались длинные тени. Послышался шорох — она была не одна. Гонора в испуге вглядывалась в темноту.
— Дорогая? — Скрипнул стул. — Ты проснулась?
— Курт? — Гонора даже не удивилась, увидев его склоненное лицо.
Щека Курта прижалась к ее щеке. От него пахло одеколоном и зубной пастой.
— Ты видел Ви?
— Да, она оставила мне записку.
— Это был мальчик, — прошептала Гонора.
— Я знаю, любимая, знаю. Поговорим об этом позже.
— Мне нужно было сменить гинеколога.
— Дорогая, ты жила в чужом городе и чужой стране. Как ты могла знать, что он плохой, ведь тебе его рекомендовали.
— Я понимала, что он плохой специалист, но я заплатила ему сразу все деньги и не могла позволить себе найти другого.
— Ради Бога, Гонора, перестань винить себя. Достаточно и того, что я оставил тебя одну, не могу простить себе этого.
Гонора посмотрела на букет роз, принесенный Ви. Запах увядающих цветов смешивался с больничным запахом дезинфекции.
— Я знал, что ты слишком хороша для этого жестокого мира, — говорил Курт, — знал, что всякий может легко обидеть тебя, и я оставил тебя одну. Совсем одну, без друзей и родных. Как я мог это сделать? Как я мог уехать в эту далекую страну?