— Ты просила найти тебе душу? Вот то, о чем ты просила. Женщина, тридцать восемь лет, сирота, не замужем, детей, родственников и друзей нет, значит, ее не будут мучить воспоминания о близких. Высокие способности к обучению, умение анализировать информации, имеется еще терпение, методичность, острый ум, есть эмоциональная холодность, но я думаю, это следствие перенесенных ударов судьбы. — Монотонный голос, перечисляющий мои характеристики, действовал усыпляющее, и я стала опять терять сознание, как, вдруг, другой, грудной, явно женский голос, с азартом перебил его.
— А тело? Подходящее тело есть?
— Да, только что, лорд Саэрес забил до смерти свою служанку, которая являлась его Истинной. Лорд посчитал это оскорблением для него, а то, что она ждала от него ребенка, он так и не узнал, не проверил.
— А что с ребенком?
— Он умер вместе с матерью. В служанке было немного драконьей крови, обернуться она бы не смогла, крови не хватало, но вот родить ему дитя — вполне.
— Интересноооо… — Протянул женский голос задумчиво. — Но, если мы хотим..
— Ты хочешь. и меня втянула в это дело, — перебил мужской, говоривший со скукой и раздражением.
— Ну, братец. Я всегда помогала тебе…И если ты сейчас..
— Ладно, я понял. Чего ты хочешь?
— Спаси тело служанки, и спрячь ее. на время, пусть эта душа приживется в теле и в нашем мире, воспоминания о прошлой жизни оставим, пусть все помнит, это ей поможет, а дальше я разберусь. И не забудь добавить ей своей крови..
— Ты что? С ума сошла…
Голоса стали удаляться, я уплывала в какой- то странный сон, больше напоминающий смерть.
Боль. невыносимая боль, болит все, кости, мышцы, глаза, волосы. И дико жарко, словно по венам у меня гуляет раскаленная лава. Очень хочется пить, но голоса нет, слабые попытки пошевелить губами не удаются, и я снова проваливаюсь куда- то в темноту.
Следующее пробуждение было ночью, я попыталась открыть глаза, кромешная тьма вокруг привела меня в состояние паники, решила, что ослепла, можно было бы предположить, что снова умерла, но боль, терзавшая мое тело с той же силой, убеждала, что я еще жива. Снова попыталась что- то сказать, но смогла только захрипеть.
— Пить? Нельзя тебе, потерпи, — моих растрескавшихся губ коснулась мокрая тряпка, которую. Я старательно попыталась облизать.
— Терпи, девонька, терпи, утром попробую дать попить, авось уже хуже не станет.
Мое лицо обтерли чем- то влажным и я снова потеряла сознание. А вот утром я даже смогла открыть глаза.
Да, шок, полный. Низкий потолок из необструганных досок, через щели которого периодически сыплется труха, из таких же щелястых, грязных досок, стены вокруг, низенькое, мутное, затянутое каким‑то, едва прозрачным, пузырем окно, тощий тюфяк, на котором я лежу, лоскутное одеяло и грубо сколоченный столик на котором стоят какие- то кособокие пузырьки.