— Александрин, — растерянно помедлив, я сказала свое имя.
— Сёзняя, — надула она губки.
— Ты же выговорила свое имя, — удивилась я.
— Этё мама нячиля, — отмахнулась девочка.
О чем еще говорить с ребенком, я не знала. Тем более, с Юджелией. Она так внимательно следила за мной, что становилось не по себе.
— А где твоя мама? — решилась я задать вопрос.
— Исит миня, — невинно откликнулась девочка.
— Она же волнуется, — притворно испугалась я. — Почему ты убежала от мамы?
Найти бы взрослых не помешало. Не ребенка же расспрашивать.
— Оня надёть, — ответила Юджелия и придвинулась ко мне, сразу же заглянув в глаза.
Странно видеть такие несоответствия. Казалось бы, передо мной девочка в возрасте двух-трех лет, но та мудрость, что читалась в ее глазах, была… не пугающей, но настораживающей. Словно Юджелия знала обо мне даже то, о чем я сама даже не догадывалась.
Хотя, учитывая мой сон, в котором я восполнила практически все пробелы памяти, подобное практически невозможно.
Я вспомнила все наши с Армелией разговоры. Ее уроки. Свое согласие на ритуал. А также предупреждение, что он может быть бесполезен и даст лишь отсрочку.
В последнем я уже сумела убедиться. Да и так ли помогло запечатывание стихий? Что мне это дало? Ничего.
Но осознание того, что Хранительница использовала меня, радости не приносило. Конечно, она так поступила только из добрых побуждений, но все же. Наверное, я слишком люблю себя, чтобы принять и простить.
'Хранительница не может иметь своих чувств', - раздался голос в голове.
Я так ушла в мысли, что и забыла о Юджелии. То, что именно она на меня ментально воздействует, не подлежало сомнению. Но ведь обычно подобный дар открывается значительно позже. Не представляю, как можно воспитывать ребенка, который знает все твои мысли.
— Мама сплявляиця, — ответила девочка, при этом кивнула со всей серьезностью.
— Может, пойдем, поищем ее?
— Ляно, — мотнула головой Юджелия.
Я вздохнула, но спорить не стала. Кто знает, на что еще способна эта девочка. Воздействует ведь с легкостью. А я чувствовала себя слишком ослабленной.
Углубляться в новые познания своей памяти я тоже побоялась. Малышка слишком хорошо меня 'читает', хотя наивно думать, что я смогу таким образом скрыть информацию.
— А кто твоя мама? — решила уточнить я.
Все же предположения — это только предположения.
— Каалева, — с охотой ответила девочка.
— А папа? — осторожно спросила я.
— Дин кооль, длюгёй лядом, — пояснила она.
— Как это? — вырвался необдуманный вопрос.
Но Юджелия спокойно на него ответила:
— Кооль даеко, а длюгёо мама вееля нязивать папой, — она вздохнула, — и мисенно незя с нимь гоолить.