Мистер Маколи вспыхнул, но прилив голубоватой анемичной крови к лицу больше напоминал приступ удушья. От разочарования он не смог выдавить ни слова, издав лишь слабое шипение.
— Абнер, Абнер! — воскликнула миссис Маколи, оторвавшись от телевизора, и Тесс вспомнила, как Донна Коллингтон и судья хохотали над ее криками в зале суда. — Следи за дыханием! Помнишь, доктор говорил, что ты должен следить за дыханием.
Маколи помахал рукой у лица — мол, я в порядке. Заговорить он смог только через несколько секунд.
— Ничего не понимаю. В газете писали, что остальные, дела которых объединили в одно производство, уже получили возмещение, и ведь они судились уже позже меня.
— Здесь другое дело. В консолидированных процессах, кажется, не предусмотрена апелляция. Я не очень хорошо в этом разбираюсь. На самом деле, я работаю… рассыльной.
— Мы выиграли дело два года назад. Я сразу сказал, что хочу получить этот чек до того, как мне придется использовать респиратор через каждое слово. — Он замолчал, чтобы отдышаться. — А потом я сказал, ладно, только отдайте мне его до того, как меня подключат к кислородному баку. Я надеялся, что мы сможем съездить куда-нибудь, немного попутешествовать. А теперь… — Он умолк в ожидании, когда восстановится дыхание. — Теперь я могу просить только о том, чтобы это произошло до того, как я окажусь прикованным к постели. Или до того, как я умру.
Тесс бросило в краску.
— Отвратительная сделка. Мне очень жаль.
— В конце концов, что такое восемьсот пятьдесят тысяч долларов? Огромная, почти нереальная сумма. У нас нет детей. Адвокат получит свою долю, а это шестьсот тысяч. Это очень большие деньги, у нас никогда столько не было, и они ничего не значат. Просто номер, который мне присвоили. — Он снова замолчал, чтобы продышаться. — Представьте себе, они рассчитали эту цифру по формуле. Приятно знать, что ты стоишь восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Но пока я не увижу чек, я в это не поверю. Они думают, что могут не платить мне, потому что я для них мелкая сошка.
— Так поэтому вы отправились в офис с битой «Луисвиль Слаггер»? Потому что узнали, что остальные жертвы уже получают чеки?
Он застенчиво улыбнулся, гордый собой:
— В газете все перевернули с ног на голову. Буквально все. Во-первых, это была «Эдирондак», черная бита. Я купил ее прямо там, — и правда, рядом со стулом стояла черная бейсбольная бита. — А еще они наврали про мой пистолет.
— У вас был пистолет?
— А как же. Милый маленький кольт тридцать восьмого калибра. Держу его для самозащиты. Я положил его в карман и заставил Вонни отвезти меня в центр. Она долго мялась, но потом согласилась. И я попросил этого панкующего охранника пропустить меня без представления.