Любичич вспоминает:
«Меня поражало то, что он действительно знал, что ему нужно. У него были физические потребности, наличие которых он признавал. У нас был один тренер по общей физической подготовке, но очень быстро Джокович сообразил, что ему нужен другой подход. Тренер, с которым мы работали, Сальвадор Соза, брал за основу взрывную силу и мощь в чистом виде, а Новак всегда считал, что ему необходимо быть более гибким и мягким, что вы и видите на корте. Он всегда заботился о растяжке, о том, насколько он гибкий, а Соза действовал иначе. Думаю, Джокович очень быстро повзрослел. По-моему, каждый теннисист достигает момента, когда он мужает, и в случае с Джоковичем это произошло очень быстро. Со мной это случилось в 23 или 24 года, а с ним – в 17 или в 18, потому он и пошел в гору так стремительно. На самом деле он вовсе не шутник, каким кажется. Он всегда хотел стать как можно лучше. Как только он осознал, кто он такой и что он движется в верном направлении, он расслабился и дал волю этой стороне своей личности. Но когда был моложе, он действовал более профессионально – в смысле, не тратил время на ненужное. Он был на все сто сосредоточен на том, к чему стремился».
Пьятти говорит: «Разглядеть потенциал было проще простого. Когда мы только начали работать, я обратил внимание на его гибкость, на его настрой на корте, его технику, менталитет. Он был таким сосредоточенным и решительным. Да, он был молодым, но в некотором отношении – на редкость зрелым и готовым дойти до самой вершины. В техническом отношении он был готов к этому и находился в хорошей физической форме. Я не сомневался в том, что это будущая первая ракетка; родители правильно подготовили его к этой роли».
Такие решимость и сосредоточенность – это замечательно, но их все равно требуется направить в верное русло. Любичич считает, что Пьятти справился с этой задачей. «Риккардо помогал Новаку взрослеть. Бывали моменты, когда Новак терялся. Это теперь он царь мира, и кажется, будто он всегда знал, что делает, а в то время все было по-другому. Он был личностью. Он ездил с другом в Австралию, а Риккардо сказал, что, возможно, не стоило бы этого делать. Таков был Риккардо, он пытался понять, что правильно для Новака. Новаку было восемнадцать, он должен был познавать мир, однако ему не понадобилось много времени, чтобы во всем разобраться. Думаю, он познавал себя. Он все больше и больше узнавал о том, что ему нужно, ему шел на пользу опыт общения с более сильным игроком, потому что в то время я был третьей ракеткой мира, и он видел, что требуется для достижения таких высот. Он не нуждался в разговорах о бекхендах и форхендах, хотя мы серьезно работали над его подачей – он плохо ей пользовался, и, пока мы тренировались вместе, мы с Риккардо давали ему советы».