Будучи выше и мощнее космодесантников, генопотомки при помощи одной физической силы своих чудовищных туш добывали, перемещали и обрабатывали камни, из которых строилась крепость. Кроме физической мощи солдаты-рабы отчасти унаследовали от своего генетического отца холодное техническое мастерство. Шаденхольд не стал обычным наспех сработанным сооружением из камней: это был громадный образчик стратегического и осадного искусства. Когда строительство крепости завершилось, Сыны Дантиоха освоили новые для себя роли, занявшись обслуживанием и эксплуатацией цитадели, а также вошли в состав ударных частей ближнего боя для концентрических зон поражения, во множестве устроенных в ней. Болеющему Кузнецу Войны нравилось быть в окружении этих могучих существ, подобий его самого в пору юности и физического расцвета. В свою очередь рабы-солдаты почитали своего генетического отца с простой, непоколебимой верой и преданностью: верностью Императору — как отцу примарха и примарху — как своему собственному отцу.
— Я не устаю любоваться ею, — раздался голос у него за спиной. Это был Зигмунд Тарраш, Железный Палатин Шаденхольда. Дантиох хмыкнул, прекратив бормотать молитвы. Вероятно, за ним послал адамантифракт. Или, возможно, у Железного Палатина были какие-то новости.
Космодесантник встал возле поручня рядом с Кузнецом Войны и залюбовался великолепной крепостью, высившейся над ними. Хотя Дантиох был Кузнецом Войны и старшим по званию в гарнизоне из тридцати Железных Воинов, оставленном здесь Пятьдесят первым экспедиционным флотом, из-за своего состояния он был вынужден передоверить ответственность за крепость и ее повседневную оборону другому. Он выбрал в Железные Палатины Тарраша, поскольку у этого космодесантника были характер и воображение. Холодная логика Четвертого легиона не раз сослужила Железным Воинам добрую службу, но даже среди них попадались такие, чей вклад в дело Согласия был большим, нежели просто жажда завоевателя, — те, кто ценил красоту человеческих устремлений и достижений, а не только испытывал тактическое удовлетворение от победы и наслаждался битвой.
— Напоминает ночное небо, — сказал Тарраш своему Кузнецу Войны. Железный Палатин кивнул сам себе. — Мне не хватает неба.
Дантиох никогда прежде не думал о Шаденхольде с этой точки зрения. Несомненно, такой взгляд на крепость стал последним штрихом в остроумном проекте Кузнеца Войны, ибо два Железных Воина стояли на круговой обзорной платформе, идущей вокруг шпиля самой высокой крепостной башни. Только шпиль этот тянулся не к небу и даже не к своду пещеры, а указывал вниз, на ее дно.