Мы как раз утолили первый голод, когда она вышла - и я пропал.
Смотрел - и сказать ничего не мог.
А песня лилась, завораживала, звала за собой... женщина шла по залу и никто не смел не то, что остановить - даже руку протянуть, даже шевельнуться в ее сторону.
Она - завораживала.
Не злись на птицу за то, что она летает,
За то, что Бог даровал ей вечное небо,
За то, что петь в твоей клетке она не желает,
За то, что для нее неволя - это как небыль...
Она пела о себе?
Или нет?
Я просто смотрел и слушал, а голос лился чисто и свободно.
...За то, что летит она к солнцу, сжигая крылья,
За то, что не верит словам и силкам из шелка,
За то, что смотришь с земли на нее в бессилье,
За то, что в злости твоей никакого толка...
Когда она остановилась у нашего стола, я даже не сразу понял. И когда она смотрела мне в глаза пристальным темным взглядом...
Ведьма.
Настоящая, сильная...
Чем отличаются маги от ведьм?
У магов сила структурированная, она от стихии - и принадлежность мага несомненна. У ведьм же этого нет. Ведьма - это дитя природы. Любимое, родное, ведающее ее тайны.
Конечно, холопы визжали, что их сила не от Светлого Святого, а значит, от Темного Искушающего... чего тут удивляться?
Ежели ведьмы их напросвет видели? И спастись от их ведовства шансов не было ни у кого. Это слабых могли одолеть и поймать, а этой уже лет было... Она как бы не деда в колыбели помнила.
До сих пор ее лица не могу вспомнить.
Помню ее черные глаза, помню крупные кольца волос, помню голос...
Помню, как отстегиваю от пояса полный кошель и протягиваю ей.
- Спой еще... пожалуйста.
Она мягко отстраняет монеты. А еще помню ее слова:
- Приходи как все уснут. Я буду ждать...
Ни Томми, ни Рене их не слышали. Заворожила...
Ведьмы это могут.
Помню сеновал, крупные звезды над головой, насмешливый влажный шепот:
- Демоненок... не спеши, у нас еще вся ночь впереди...
Я пытаюсь сказать что-то про чешую, но теплая ладошка закрывает мне рот.
- Не думай ни о чем. Я хочу, чтобы ты думал только обо мне.
И у меня плывет в глазах. Кажется, я так полностью и не перекинулся, но ее не смущала ни чешуя, ни клыки, ни горящие алым глаза. Помню ее голову на моем плече.
- Чешуйчатый... забавный.
- Ты не хочешь поехать с нами?
- Нет, государь, у нас разные дороги.
- Ты... меня знаешь?
- Нет. Я просто вижу. Как мать, как бабка... у тебя впереди длинная дорога и меня на ней больше нет. Мне жаль. Но эта ночь - наша.
И волна черных волос опять накрывает мое лицо.
Утром я прихожу в себя уже в комнате. Никто ничего не может сказать о вчерашней певице, да и не надо. Я просто ей благодарен.