Вечером Оборскому позвонил Борис. Он долго распекал племянника за самоуправство, возмущался и обещал приехать и выпороть «безмозглого альфу», но, в конце концов, успокоился и перешел к самому главному.
— Глеб, я нашел специалиста. Помнишь, Рон говорил тебе, что в Швеции есть один старый профессор, который давно отошел от дел и отказался от практики?
— Николсон?
— Да, я сумел с ним договориться. Завтра вечером он прилетает, нужно встретить.
— Я попрошу Алекса.
— И подготовь Сашу. Уговори ее потерпеть еще немного.
— Сделаю. Ты будешь?
— Конечно. Мне все время кажется, что мы что-то упускаем. Может быть, Николсон сумеет заметить нашу ошибку. Все, до завтра, — попрощался Нелидов.
Положив трубку, Глеб долго сидел за столом, глядя на переплетенные пальцы рук. Наконец, решившись, вышел из кабинета и постучал в дверь Сашиной спальни. Войдя внутрь, он на мгновение замер.
Александра сидела в кресле, поглаживая блаженно прижмурившегося Тошку. На фоне окна, девушка смотрелась прозрачной, невесомой, нереальной. Казалось, легкий порыв ветра способен развеять этот мираж. Волк, напротив, был слишком земным, осязаемым, живым, что еще больше подчеркивало разительный контраст с хрупкой девичьей фигуркой.
Справившись с внезапно накатившим страхом потери, Оборский спросил:
— Скучала по нему?
— Очень, — вздохнула девушка, поглаживая густую шерсть своего любимца.
— Он тебя обожает, — серьезно посмотрел на нее Глеб.
Саша ничего не ответила, только улыбнулась краешками губ.
— Глеб Александрович, а Тошка понимает, кто вы?
— Саш, я же просил — Глеб, — поморщился мужчина.
— Простите, но лучше все оставить как есть, — упрямо ответила девушка, — так что, понимает?
— Да, — коротко ответил Оборский.
— Значит, он признает вас хозяином, или как там у вас?
— Альфой.
— Ну, да, альфой. Признает?
— Да.
Александра задумчиво смотрела на мужчину, словно решаясь на что-то. Наконец, она нарушила молчание.
— Глеб Александрович, я могу попросить вас об одолжении?
— Конечно, Саша.
— Пожалуйста, позаботьтесь о Тошке, когда я… — у девушки прервался голос, но она продолжила, — в общем, когда меня уже не будет.
Оборский пораженно замер.
— Нет, Саша! Не смей и думать об этом! — он схватил девушку в охапку и прижал к себе. — Ты поправишься, все будет хорошо! Ты сама будешь заботиться о своем волке, не вздумай даже сомневаться.
Глеб судорожно сжимал Александру, словно пытаясь, таким образом, защитить девушку от того недуга, который по капле забирал ее жизнь. Он никому не позволит отнять у него Сашу!
Александра расслабилась в его объятиях, почувствовав, как теплое тело Глеба согревает ее, насыщая силой и покоем. И она поверила. Поверила в то, что больше он не причинит ей вреда. Саша ощутила его эмоции, его боль, его раскаяние… Она не могла сказать как, но понимала, что чувствует внутреннее состояние мужчины. Тепло, которое струилось от Оборского, окутывало ее, убаюкивало, давало надежду…Странное умиротворение охватило Александру. Сильные руки мужчины бережно обнимали ее, его размеренное дыхание успокаивало, ровное биение сердца звучало колыбельной, и девушка, доверчиво прильнув к оборотню, медленно погрузилась в сон.