С тех пор мы больше не приглашали учеников к себе домой.
Холод в машине пронизывает до костей. На приборной панели блестит иней, и каждый раз, когда я выдыхаю, облачко пара замирает в воздухе. Хотя пить больше не хочется, проглоченный снег леденит горло и живот. Холодно снаружи и внутри, повсюду, и я непрерывно дрожу.
Рут, сидя рядом, смотрит в окно, и я понимаю, что вижу в нем свет звезд. Еще не рассвело, но под луной снег на деревьях отливает серебром, а это значит, что метель закончилась. Снег на машине продолжает превращаться в лед, но завтра или послезавтра температура повысится, и мир вырвется из ледяных объятий зимы. Сугробы растают.
Это и хорошо, и плохо. Мою машину будет видно с дороги – хорошо. Но мне нужен снег, чтобы выжить, а через день-другой он полностью исчезнет.
– Ты отлично держишься, – говорит Рут. – Не беспокойся о том, что будет завтра.
– Тебе легко, – угрюмо замечаю я. – А у меня проблемы.
– Да, – спокойно отвечает она. – Но ты сам виноват. Не нужно было никуда ехать.
– Ты опять?
Рут поворачивается ко мне, усмехаясь. Ей сейчас за сорок, у нее короткая стрижка, платье простого покроя, ярко-красного цвета, как она предпочитала, с крупными пуговицами и элегантными карманами. Как все женщины в шестидесятые годы, Рут была поклонницей Жаклин Кеннеди.
– Ты первый начал.
– Я хотел сочувствия.
– Ты просто ноешь. Когда ты постарел, то начал часто жаловаться. Например, на соседа, который срубил дерево. И на девушку на заправке, которая тебя не замечала.
– Я не жаловался, а просто констатировал. Чувствуешь разницу?
– Не жалуйся, это некрасиво.
– Я уже давно перестал быть красивым.
– Нет, – возражает Рут. – Тут ты не прав. Твое сердце по-прежнему прекрасно, а глаза добры. Ты хороший, честный человек. Больше ничего не нужно, чтобы навсегда остаться красивым.
– Ты со мной флиртуешь?
Она поднимает бровь.
– Не знаю. Как по-твоему?
О да. И впервые с момента аварии – пусть даже на мгновение – мне становится тепло.
Я думаю о том, как странно обернулась наша жизнь. Некоторые обстоятельства, в сочетании с сознательными решениями, активными действиями и надеждой, в конце концов способны изменить будущее, которое кажется предрешенным изначально. Именно такая минута настала, когда я впервые встретил Рут. Я не лгал, когда сказал ей, что сразу понял: мы однажды поженимся.
Но опыт убедил меня, что судьба бывает жестока и порой надежды недостаточно. Рут это стало ясно, когда в нашу жизнь вошел Дэниэл. Ей тогда перевалило за сорок, а я был еще старше. Это стало еще одной причиной переживаний после исчезновения Дэниэла. В те времена социальные требования были иными, и мы оба знали, что слишком стары, чтобы усыновить ребенка. Когда Дэниэл уехал, я неизбежно пришел к выводу, что судьба нанесла Рут решающий удар.