– Да, – ответила она и ничего больше не добавила. Никаких расспросов о соревнованиях, о самочувствии, о боли, которую, как знала мать, он испытывал. Атмосфера упрека распространилась, заполнив всю комнату. Сердечная мука и гнев капали с потолка, сочились сквозь стены. Люк признал: мать прекрасно умела внушать муки совести.
– Хочешь поговорить? – наконец спросил он.
И она впервые взглянула на сына.
– Не особо.
Ладно, подумал он. Но, несмотря на то что мать сердилась, ему все-таки недоставало привычных разговоров.
– Тогда можно задать вопрос?
Мать уже была готова оставить сына в одиночестве за столом, а сама завтракать на крыльце.
– Какой у тебя размер обуви? – спросил Люк.
Мать застыла, воздев вилку.
– Размер обуви?…
– Ко мне, возможно, сегодня кое-кто приедет, – сказал он и подцепил на вилку кусок яичницы. – Придется одолжить ей сапоги, если мы поедем кататься.
Впервые за несколько недель мать не сумела скрыть живой интерес.
– Ты пригласил в гости девушку?
Люк кивнул, продолжая есть.
– Ее зовут София. Мы познакомились вчера. Она сказала, что хочет посмотреть наш сарай.
Мать моргнула.
– Зачем ей понадобился наш сарай?
– Не знаю, она сама попросила.
– Кто она такая?
Люк уловил проблеск любопытства на лице матери.
– Учится на последнем курсе в Уэйке. Родом из Нью-Джерси. И если мы поедем кататься, ей понадобятся сапоги. Вот я и спросил, какой у тебя размер.
Судя по замешательству, мать впервые за много лет задумалась о чем-то ином, кроме ранчо и скачек на быках. Или перечня дел, которые она хотела закончить до вечера. Но после короткого оживления Линда вновь уставилась в тарелку. Она была по-своему упряма не меньше Люка.
– Семь с половиной. В кладовке лежат мои старые сапоги, пусть возьмет их, если подойдут.
– Спасибо, – сказал Люк. – Я наколю дров, пока она не приехала, если только для меня нет других заданий.
– Вода, – напомнила мать. – На второе пастбище нужно провести воду.
– Я это уже сделал с утра. Потом выключу.
Мать возила по тарелке кусок яичницы.
– На следующих выходных мне понадобится твоя помощь.
Судя по тону, она с самого начала собиралась об этом заговорить, потому-то и осталась сидеть за столом.
– Ты же знаешь, в субботу меня здесь не будет, – медленно произнес Люк. – Я еду в Ноксвилл.
– Снова на родео.
– Последнее выступление в сезоне.
– Тогда зачем ехать? Все равно оно никакой роли не сыграет. – В ее голосе зазвучала горечь.
– Дело не в баллах. Я не хочу начинать следующий сезон неподготовленным.
И вновь разговор оборвался – слышалось только царапанье вилок по тарелкам.
– Я вчера победил, – наконец произнес Люк.