«Я пришел туда, и все были очень милы и вежливы, и девушка сказала мне Все в порядке Все в порядке ведь Вы польский гражданин. Но расходы!»
«сколько стоила бы небольшая охотничья поездка в Россию?» — спрашиваю я
«она говорит двадцать пять долларов. Я говорю как-то дико дорого. А она потом Но можем скинуть до семнадцати. Все равно ужасно дорого».
«Двад-цать… пять… дол-ла-ров?» — смутно возмутился усатый
«Двадцатьпятьдоллароввдень».
«А, в день-гм. Ну, думаю ты бы удивил их, приехав со своим оружием и слугами и прочим», подмигнул он мне и тряхнул à la Зверобой. «Со своими слугами! Как раньше! Это забавно было бы, а? Что-то новенькое для них!»
«чем забавнее будет, тем лучше», — сердечно сказал водяной смерч. «Мне надо будет по-максимуму позабавиться. А почему нет? — Ты первый раз?», спрашивает меня самого.
«Самый первый».
«А вот как…. но нас-то, уже бывалых в России — нас они не проведут!» (никогда в жизни нога не истребляла сигарету с еще более умышленной силой)
«Я два раза воевал с большевиками и повоевал бы еще» (говорит усатый, когда истребитель ушел) «в первый раз как белогвардцеец, а во второй в польской армии». А узнав, что мой собственный визит довольно-таки миролюбив, «тогда пожалуй им следовало бы больше бояться тебя, чем меня» (с жуткой усмешкой) «— я-то им непочем уже; а вот писательство… дело опасное».
Сумерки — сырая катящаяся земля мягкой бесконечной темноты… маленький силуэт с фонарем, сам растворившийся в универсальном… птица, читающая воздух… (как духи уходят и приходят? любопытно в Кого мы все безвозможно расплавляемся?)
Усатый, уютно залегший с громадным фолиантом, бормочет по-Deutsch[81]: извиняется («трудно — передвигаться») и дальше «Мне кажется, Дюранти[82] мог бы тебе помочь. Я знаю его. Он зловещий большевик».
«Это правда?»
«нееееее; мы его просто так называем. Но он думает, что пятилетний план[83] удастся, а я — нет».
Идеальное Масло для Хлеба. «Он думает план размажется?»
«Я не говорю об этом. Если он удастся, конечно он размажется дальше».
«Серьезно?»
«Он так не думает, но я — да». И он прикрыл детские глазки женской рукой и спросил «ты англичанин или американец? — я так и подумал. Спокойной ночи»
Нет возражений, когда открываю окно!
Поезд катится. «Я видел всякие революции» замечает он «и я пришел к заключению, что люди — кретины. Ни черта нет разницы» (sic) «какая власть — поскольку секрет проблемы не здесь находится. Я был радикальным, когда я был молодым (и сейчас я молодой). Мне сказали Республика — единственная форма власти, потому что так дешевле обходится». Катимся. «Но республика в тысячу раз дороже монархии, поскольку в республике уйма людей, которым надо платить». Катимся дальше. «Вот если в Испанию пришел бы коммунизм, это было бы хоть что-то стоящее; но республика —! Это глупость». Он отдернулся. «Любая власть хороша, пока она молода, но потом вся она разлетается на куски; потому что в каждом что-то разлетается на куски». И напыщенно «перемены, вот и все».