— Значит, стрела была плохо оперена. — Эвстейк раздраженным взглядом обвел окрестности Вестминстерского замка. — Я велю выпороть того, кто ее сделал.
— Прошу прощения, сир! Я не хотел бы перечить юному принцу Эвстейку, но со стрелой все в порядке, — прошептал Стефану оруженосец. — Мальчик просто промахнулся.
— Знаю, знаю, — с досадой вздохнул Стефан. — Я сам разберусь.
Он в отчаянии взглянул на капризное, красивое лицо старшего сына, препирающегося с оруженосцем. Высокий для своих десяти лет, стройный, как молодое деревце, Эвстейк унаследовал от матери молочно-белую кожу, серебристые волосы и светло-голубые глаза. Но характером он совершенно не был похож на Матильду. Эвстейк рос несносным, угрюмым, неуправляемым мальчишкой; его порочные наклонности повергали Стефана в беспокойство, напоминая ему покойного кузена, брата-близнеца Мод, Вильгельма, проявлявшего очень похожие качества. Исключительно сильный отважный до безрассудства и преуспевавший в охоте и обращении с оружием, Эвстейк должен был стать превосходным воином. Но с другой стороны, несмотря на природную хитрость и сообразительность, он не проявлял никакого интереса к учебе; в глазах Стефана это было непростительным недостатком.
Он видел, что его сыну, непредсказуемому и опасному, проявляющему интерес лишь к тому, что так или иначе связано с убийством, не хватало обаяния, теплоты и человечности. Те, кто не боялся Эвстейка, ненавидели его.
Внезапно раздались оглушительные вопли. Эвстейк повалил оруженосца на землю и принялся топтать его сапогами. Стефан заметил, что Матильда и ее брат, епископ Генрих, стоявшие в дальнем конце двора, испуганно повернули головы, услышав крики бедняги.
— Эвстейк! — проревел Стефан. — Прекрати немедленно!
Эвстейк не обратил никакого внимания на приказ отца. Наконец двое стражников оттащили его от оруженосца. Эвстейк подбежал к Стефану с самодовольной улыбкой на лице. Оруженосца унесли со двора; из носа его текла кровь.
— Жиль отодвинул мишень, когда я прицелился, — заявил он. На одном плече у него висел тисовый лук, на другом — колчан со стрелами.
Стефан окинул сына ледяным, полным ярости взглядом.
— У Жиля не хватило бы сил, чтобы сдвинуть мишень; стрела была прекрасно оперена; ветра нет. Зачем ты валяешь дурака? Что постыдного в том, что ты промахнулся?
Эвстейк выпятил нижнюю губу и с вызовом взглянул на Стефана.
— Ты просто промахнулся, Эвстейк, и никто в этом не виноват, кроме тебя. Веди себя как подобает мужчине. Смирись с этим.
Эвстейк упрямо поджал губы, опустил глаза и принялся ковырять землю носком сапога.