Ей хотелось поцеловать его. Она представила прикосновение теплых губ, гладкой кожи, слегка обросшего, чуть шершавого подбородка, еле ощутимый мускусный запах разогретого тела с примесью сосновой хвои и цитрусовых от крема… В тишине она слышала стук своего колотящегося сердца. Не приведет ли в западню ее собственная чувственность? Мысль отрезвила ее. Кэрол села прямо, пытаясь не замечать разочарования Фрэнка.
— Это слишком трудно — не дотрагиваться до тебя, когда мое единственное желание — любить тебя! Если бы я понял… Что с тобой, золотая моя девочка?
Он видел, как она расстроена. Так хотелось довериться ему. Но сможет ли он понять? Фрэнк только что говорил о мифах… В книге сказочных историй у двойняшек был рисунок, на котором красивый принц прорубал себе путь сквозь колючую чашу, чтобы достичь прекрасной принцессы. В сказке у принца хватило терпения и мужества, чтобы преодолеть все препятствия. А современные мужчины, скорее всего, предпочтут отмахнуться от ее страхов.
Кэрол рискнула взглянуть на Фрэнка, представляя, как она прячет лицо на его груди и всхлипывает, освобождаясь от тяжести, так долго мучившей ее. Он ждал, играя завитками ее волос. В душе Кэрол уже росла уверенность, что это ее мужчина. Но для него обаяние — инструмент, которым он так же легко пользуется, как дорогой одеждой.
— Все хорошо, моя Кэрол!
Кэрол не сразу нашла ручку двери, но все же открыла ее. Прохладный ветер остудил разгоряченное лицо. Прохаживаясь по краю дороги, Кэрол снова и снова пыталась анализировать свои чувства. Что ее так привлекает в этом человеке? Почему она не может допустить, что он искренен? Кэрол взглянула на машину. Фрэнк стоял, облокотившись на дверь, и терпеливо ждал. Он был такой большой и казался таким надежным. На гладкие, блестящие волосы падал свет, но поворот головы оставлял глаза в тени.
Допустим, это приглашение — тоже ошибка. Но сейчас она не может попросить отвезти ее назад, в город. Ведь семья знает о ее приезде. А если попробовать отнестись к этому вечеру, как к терапевтическому средству? Разница между ними станет более явной в его домашней обстановке. Сам собой установится барьер. Кэрол почувствовала каменную тяжесть в желудке.
Задыхаясь от тревоги, она осмотрелась. Сельская местность выглядела, как лоскутное одеяло, наброшенное на крутые холмы и долины. Кэрол показала вперед.
— Прогуляемся? Как раз по гребню холма.
Они пошли рядом по обочине дороги, пока не дошли до поворота. Оба упорно молчали. Кэрол, сознавая неизбежность разлуки, не могла говорить. Она отступила, когда Фрэнк остановил ее и обнял за плечи.