ДОКТОР УЛЬРИХ: Ты тоже, Тед, садись и присоединяйся к нам, если хочешь.
ТЕД: Надеюсь, док, вас все это не слишком расстроит, а то вон что с вами сделалось, когда я назвал это имя — Руфанна Элдер.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Ну полно, полно, Тед. (Обращаясь к Джеку) Тед не очень-то большой поклонник таких историй, как наш рассказ о Руфанне и о Джессе, и конечно, о том другом мальчике.
ДЖЕК: Ах да, том мальчике. О нем я в особенности хотел вас расcпросить.
ТЕД: У меня, док, остались еще кое-какие дела во дворе, так что я ими займусь, если вы меня извините.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Теда не увлекают все эти давнишние, полузабытые истории. Так что, если Джек не обидится, можешь нас оставить и заниматься своими делами, Тед.
ДЖЕК: Будет жаль, если ты уйдешь, Тед. Я надеялся, что, возможно, ты как-то дополнишь воспоминания доктора.
ТЕД: Боюсь, я не слишком хорошо запоминаю такие истории. Не хочу показаться грубым или неучтивым, но у меня и правда еще уйма дел снаружи. Вот хотя бы поколоть дрова на зиму.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Ну тогда иди, Тед, и если ты нам понадобишься, мы тебя позовем.
Наступает долгая пауза, доктор Ульрих и Джек потягивают шоколад.
ДЖЕК: А как звали его, Доктор?
ДОКТОР УЛЬРИХ: (глубоко замечтавшийся) Кого, мой мальчик?
ДЖЕК: Ну как же, соперника, ее юного-преюного дядю.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Ах да, представить только, что твой дядя младше тебя. Подобные случаи бывают. И это не такое уж необычное явление. Того другого мальчика, ее дядю — его звали Джуд. Джуд. Не помню фамилии.
ДЖЕК: Кажется, Фарнхем.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Джуд Фарнхем, ну конечно! У тебя отменная память.
ДЖЕК: Боюсь, доктор, тут дело не в хорошей памяти — я вычитал его имя в старых газетах, которые нашел в библиотечном подвале.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Значит, что ни говори, а ты все же архивариус.
ДЖЕК: Будет вам, доктор. Только не когда речь идет об этой истории. Ни в коей мере. Не знаю почему, но она не дает мне покоя.
ДОКТОР УЛЬРИХ: Верно подмечено. Она западает тебе в душу и не отпускает тебя, ее история. Все эти годы, а их прошло немало, Руфанна остается со мной. И Джесс, и бедный Джуд Фарнхем тоже. Они реальнее любого из живых людей. О, как хорошо я помню тот первый раз, когда она ко мне пришла. Это было перед самым выпускным балом. Несмотря на все, что ее терзало, она как никогда пленяла своей юной, несравненной прелестью. Я должен был сообразить, что Руфанна пришла ко мне не просто поболтать о том, какой у нее молоденький дядя… я понял, что что-то неладно… Но я был слишком занят работой, и, надо сказать, при всех своих медицинских познаниях, не всякий раз проявлял должную проницательность. Мне не хватало интуиции. Или, к примеру, когда ее голос мне что-то подсказывал, я не слушал его, предпочитая полагаться на науку и медицину. Но ведь именно интуиция и бывает, в конечном счете, всегда права. Всегда, всегда. У Руфанны была тайна.