У восточного края площади оказалось малолюдно. Здесь за столами сидели самые пожилые представители Астиса, чинно беседуя друг с другом и наблюдая за танцующей молодежью. Ивора я увидела еще издалека. Он о чем-то разговаривал с почтенного вида старцем, который непрестанно оглаживал свою довольно густую бороду: то ли по привычке, то ли в задумчивости. Чем ближе я подходила, тем быстрее таяла моя решительность. В итоге, когда до нужного столика оставалось лишь пару десятков шагов, я трусливо спряталась за стеной ближайшего дома. Рассчитывала во время этой краткой передышки вновь набраться смелости, но разом об этом забыла, невольно став незаметным слушателем.
Скорее всего к этому был причастен Дош. Ничем другим я не могла объяснить тот факт, что слышу приглушенный разговор так, словно стою совсем рядом.
— Увы, мой мальчик, я могу сказать тебе лишь то же, что когда-то сказал твоему отцу, — чуть надтреснутым голосом говорил старец. — Помню, Адор был столь же юн и безудержен, как и ты. И так же одержим ненавистью. И к чему это его привело?
— Я не повторю ошибок моего отца, — с непоколебимой уверенностью парировал Ивор.
— Что ж, — старик вздохнул, — это лишь время покажет. Учти, что сила твоя небезгранична. Совсем скоро ты вступишь в полное владение Иосом и при желании сможешь Тарис вместе со всеми Стражами обратить в пыль, но кристалл тебе не разбить даже тогда.
— Это еще почему? Только не говорите, что это невозможно.
— Почему же, возможно. Но Сердце Тариса способен разбить только его же осколок. Не спрашивай, откуда он взялся, этого я не знаю, и не знает никто. И уж точно никому неведомо, где его искать.
Ивор молчал не меньше минуты. Наконец все с той же уверенностью произнес:
— Я что-нибудь придумаю.
— Но не сбрасывай со счетов и Стражей, — тут же назидательно добавил старик. — Пусть ты уже неуязвим для магии, но обычное оружие для тебя так же опасно, как и для любого из нас.
— Я не боюсь смерти, — судя по голосу, Ивор улыбнулся. — Что бы вы ни говорили.
— Кстати, о твоей смерти, — старец кашлянул. — Я больше не вижу ее.
— То есть вы больше не пророчите мне ту же гибель, что постигла моего отца? — если Ивор и удивился, то умело это скрыл.
— Не вижу, мальчик мой. Просто не вижу. Такое ясное и открытое раньше твое будущее теперь подернуто для меня непроницаемой пеленой. Словно оно еще не определилось. Похоже, твое будущее отчасти зависит от кого-то другого.
— Вы можете сказать, от кого именно?
В молчании прошло минуты три, не меньше. Я замерла от волнения, боясь пропустить хоть слово.