– Слыхали, вчера вечером на кладбище такая стрельба была, жуть! – пригласил к болтовне таксист и через зеркало вперился в «собеседников», ожидая их изумления и вопросов.
– «Стрельба на кладбище»… Какая чушь! – вдруг раздраженно воскликнула Мария Владимировна. – Что вы несётё?!
– Не-е, железно! – таксист с воодушевлением вцепился в тему. – Ребята в гараже говорят, сами слышали.
– А что ваши ребята делали вечером на кладбище?
– спросила Мария Владимировна тоном следователя.
– Скорее всего, сами они там и стреляли! Вы, наверное, тоже с ними там были? – продолжила она крушить водилу. – И тоже стреляли?
Таксист в замешательстве утратил дар речи. Грим был в полном восторге, такой живости от Машеньки он не ожидал. Но возникшая тревога напрягла его. Почему таксист начал именно этот разговор и именно с ними? Совпадение или… Или что? И почему он так настойчиво, изучающе разглядывает их?
– Вы, гражданин, болтать будете в пивной, – добила таксиста Мария Владимировна. – А здесь вы на работе! Закройте рот и следите за дорогой!
Завершил разгром Грим. Приподнялся с сиденья, протянул руку, свернул зеркало заднего вида набок и властно приказал:
– Сразу за развязкой остановишься у «Мира одежды»!
Таксист остановился, где было приказано, молча злобно гонял желваки. Грим вынул из багажника чемодан, не выпуская его из рук, помог Машеньке выбраться из салона.
– Мешок не забудьте! – кинул на сиденье рядом с таксистом, как и обещал, пять тысяч. – Свободен!
И они двинулись к торговому центру. Левой рукой Грим держал Машеньку под руку, правой катил за собой чемодан с миллионом тремястами тысяч евро. Мария Владимировна в правой руке несла мешок, в котором покоились сто сорок тысяч рублей. Она не спрашивала «что-куда-зачем», сказка продолжалась… Только бросила раздраженно, имея в виду таксиста:
– Придурок какой-то! Правильно, что ты от него избавился.
Грим удивился, как легко она перешла на «ты».
Ниже вывески «Мир одежды» тянулся слоган «Красиво жить не запретишь!» В огромном фойе еще безлюдного торгового центра они сделали несколько шагов и замерли, повели носами, жадно принюхиваясь. Вокруг них плавало облако восхитительного аромата горячих пирожков. Дружно нашли глазами вывеску «Закуси и стань добрым!»
– Машенька, давайте станем добрее, – предложил Грим. Мария Владимировна быстро ответила:
– Давно пора! – и, опережая Грима, устремилась к источнику аромата. В витрине под пленкой розовели бутерброды с красной рыбой, что-то еще, на прилавке в глубоком подносе, благоухала под полотняной скатеркой гора пирожков. Мария Владимировна поднесла ладонь к скатерке – ткань источала живое тепло.