– Хорошо тут у тебя, эдем прямо!
Михалыч молчал. Райски хорошо было только полковнику. Михалычу было плохо. В груди у него нарастал кусок льда.
– А я так понял, ты меня знаешь, – проговорил полковник, не отвлекаясь от обзора местности.
– Ну да, по телевизору видал. Вы вроде как начальник по всем убийствам…
– «Начальник по убийствам» – это красиво! Это надо на ум взять, – полковник, не отвлекаясь от своего дела, насмешливо хмыкнул. В том месте, где на кадре аэросъемки лежал труп и рядом с ним предмет типа чемодана, он подошел к самой подошве холма. Гроздья черемухового цвета оказались прямо перед лицом, совсем рядом с носом полковника закопошился в цветках, зло загудел шмель.
– Тебя шмель кусал? – задумчиво спросил он Михалыча, размышляя о чем-то своем.
– Было дело, – осторожно ответил Михалыч.
– Ну и как? – полковник продолжал разглядывать что-то важное только для него. Приподнял рукой ветви, сунулся под них – куда там, склон так зарос – руку не просунешь. Шмель над головой угрожающе загудел, полковник предусмотрительно отстранил лицо.
– Да как… – Михалыч с явной надеждой наблюдал за готовностью шмеля долбануть полковника в шею. – Бьет как шилом. Потом неделю опухоль. И температура.
– «Начальник по убийствам», «бьет как шилом»! – передразнил добродушно полковник. – Красиво излагаешь. Ты книжки писать не пробовал?
– Пробовал. Три уже написал. Сейчас четвертую пишу, называется «Жизнь на кладбище», – обиделся Михалыч. Полковник заржал.
– Да ты классик! Дашь почитать?
Но тут же замолк и забыл о Михалыче. По полю, прямо от его ног, строчкой, убегали к далекому лесу следы… Трава была еще бархатной, сочной, подняться, выпрямиться за ночь не успела, и след был виден четко, ни с чем не перепутаешь. Строчка следов была редкой – человек шел размашисто, быстро и прямо к лесу. Полковник напрягся. Медленно двинулся рядом со следом и метров через двести обнаружил справа от следов смятую траву – человек поставил что-то тяжелое…
– A-а, здесь ты отдыхал, – сказал сам себе полковник. – Ты пёр что-то тяжелое и здесь ты это поставил. Отдохнул и сменил руку!
К Михалычу он вернулся возбужденный, просеменил на цыпочках, будто боялся на что-то наступить. Приказал:
– Иди к себе в контору! О том, что я здесь никому не звони. Смотри, я проверю! Сейчас машина подойдет – проводишь ко мне!
Михалыч проворно пошел прочь. Полковник схватился за сотку.
– Крапивин! Собаку мне, срочно! Что значит какую?! След надо пробить! Срочно, Крапивин, пулей!
Не спуская глаз со строчки следов, полковник сел, вытянул пред собой ноги, расстегнул китель, снял фуражку и прикрыл от довольствия глаза.