– Марина.
Она обернулась, подождала, пока я догоню ее. Пошли рядом.
– Смотри, какое солнце.
– Да, – она зажмурилась.
Я поправил ремешок автомата.
– Слушай, а почему на Поляне ты выбрала меня?
Выстрел зеленых глаз.
– Ты не похож на других.
Марина взяла мою руку.
– Посмотри, какие тонкие у тебя пальцы – они совсем не загрубели от жизни в Джунглях.
Я невольно усмехнулся.
– Ты чего?
– Знала бы ты, сколько этими руками я пригвоздил игроков… А единственный игрок, одолевший меня, был похож на обтянутый кожей скелет…
– Расскажи, – загорелась она.
Пришлось рассказать, как мне оставили Теплую Птицу у Восточной балки.
– Наверное, игрок решил, что твари доделают начатое им, – вспоминая желтолицего, проговорил я.
– Нет, – Марина покачала головой.– Он просто пожалел тебя.
Я пожал плечами.
Весна, и правда, оказалась короткой. Небо заволокло тучами, пошел снег.
Железная дорога снова извивалась перед нами.
Почему мы не остались в доме с камином? Почему собрались и ушли?
Я сплюнул на снег: что осталось за спиной, того не существует – это и есть Закон Джунглей.
Вынырнув из лесу, к железной дороге прикорнула испещренная колдобинами автодорога, посреди которой замер фургон – черная развалюха, напоминающая оскалившую зубы тварь.
Марина свернула с насыпи.
– Ты чего?
Она не ответила, коротко махнула рукой.
На фургоне – едва заметная картинка: румяная женщина подает такому же румяному мальчику тарелку с чем-то желтым.
– Андрей, помоги.
Я обошел грузовик. Марина боролась с металлической створчатой дверью – ржавые чешуйки летели на снег из-под ладоней.
– Зачем тебе это?
– Помоги.
Я вцепился в створку.
– Погоди, Марина. Пальцы оттяпает на хрен. Отпускай!
Едва приоткрытая дверь снова захлопнулась, снег вокруг нас порыжел.
Я отлучился в лес, вернулся с толстой палкой. Марина сидела на корточках, чертя пальцем по снегу.
– Как думаешь, что там? – она кивнула на дверцу.
– Посмотрим.
Вставив рычаг в щель, надавил что было силы. Поначалу не чувствовалось ничего, кроме равнодушного сопротивления металла, но затем – щелчок, и дверь распахнулась, да так резко, что я едва успел отскочить в сторону.
Марина охнула.
Фургон был доверху набит продолговатыми ящиками, целыми и невредимыми.
Я залез внутрь и выкинул наружу один ящик. Ударившись, он распался.
– Ананасы, – воскликнула Марина.
Это слово породило всполох в моей голове: празднично накрытый стол, елка, украшенная гирляндой, включенный телевизор. Андрюшка хмуро ковыряет вилкой в тарелке, рядом с ним – Марина Львовна. Входит Галя – в руках у нее зеленая банка.
– А посмотрите, что я припасла! Ну-ка, Андрюшка, открывай!