В первый же день по приезде Афродита пошла на пляж, настроение было паршивое. Внутри ураган набирал силу. Как ни удивительно, но её внешнее окружение абсолютно совпадало с внутренним. Дул сильный ветер, лил дождь, и шторм яростно накручивал на себя серое море. Было ощущение, будто внутренний ураган Афродиты беспощадно закручивал в свою воронку всё счастье окружающего мира: и голубизну моря, и яркое солнце, и бездонное высокое небо, и весёлых людей на пляже, и заводную музыку – всё превратилось в сплошной ураган серо-коричневого цвета. Девушка сидела на лежаке одна на пляже, укутавшись в полотенце, чтобы не замёрзнуть. Да уж, хуже некуда. И надо было лететь за тридевять земель, чтобы вот так мерзнуть на пляже. По щекам девушки покатились слёзы, они тут же смешивались с солёным дождем и соединялись с движением серо-коричневого урагана. Казалось, будто настоящая красота, счастье и любовь этого места недоступны для девушки. Будто что-то не допускает её прикоснуться и вдохнуть это счастье полной грудью, стать частью его. Счастье закрыто, заморожено, недоступно. Небо, серое и тяжёлое, скрывало свою голубую истину. Море бурлило и пенилось, не позволяя погрузиться в свою мудрость. Солнце без просвета скрыто за небом. Вот такой нарисовался пейзаж – всё не так, как ожидала Афродита. Девушке казалось, что ураган вобрал в себя все последние капли радости и счастья. Осталась только тяжелая, давящая и крутящая серо-коричневая масса, которая продолжала засасывать все остатки Богини, Любви и Красоты. Афродите казалось, что она на самом дне, на самом краю, что больше не может.
Девушка просидела на холодном безлюдном пляже, закутавшись в полотенце, дотемна, глядя в одну точку где-то в области горизонта. Афродита не могла ни о чём думать, мыслей не было, не было и ощущения времени. Когда стемнело, она пошла в бар, взяла бутылку рома и вернулась на тёмный пустынный пляж. Ночью шторм особенно страшный. Не видно границы между чёрным и бурлящим небом и таким же чёрным и бурлящим морем. Небо отражает море, а море отражает небо и вместе они сливаются в единство пугающей, серо-коричневой безграничной массы. Будто там, где начинается моренебо, начинается пропасть – стоит ступить, и ты пропал.
Афродита сидела на мокром песке, рыдала и пила. Алкоголь лился по венам и артериям, переливаясь в мельчайшие сосуды и доставляя боль и горечь до каждой клетки, до каждого органа. Всё. Казалось, не осталось ничего, кроме серо-коричневого урагана. Больше нет сил. Афродита уснула.
Ночью ветер ещё больше усилился. Дождь шёл сплошной стеной, которая была настолько плотна, что, подобно бетонной стене наглухо закрывала всё, что было за ней. Деревья ломало под грузом ветра. Море бурлило и пенилось. На фоне этой картины, будто воссозданной из поэмы Данте, на небе пели ангелы. Пели песню катарсиса. Их песня была еле слышной, но всё же, прислушавшись, можно было уловить нежную и добрую мелодию среди всеобщего разрушительного пейзажа. Небесное хоровое сопровождение создавало атмосферу торжественности и значимости морской бури и урагана. Будто ангелы благословляли природу, давая ей силы не сломаться и внушая уверенность в светлом будущем.