Грей хмыкнул, что при его характере вполне могло сойти за веселый смех.
– Это он научил тебя делать минет?
Не дождавшись ответа, Грей обернулся.
Она лежала на краю постели лицом к нему, подтянув коленки к груди. Пышные волосы разметались по плечам, закрывая лицо, – Барри была похожа на спящего ребенка. Она казалась невероятно соблазнительной и одновременно по-детски беззащитной – странное сочетание, которое заинтриговало его в их первую встречу. Конечно, сейчас, несколько недель спустя, когда воспоминание о ее ласках было еще живо в памяти, он уже не сомневался, что она женщина, а вовсе не ребенок. В выразительных глазах Барри читалось невинное недоумение и обида.
– Зачем ты это делаешь, Бондюран?
– Что именно? – уточнил он.
– Почему ты вечно говоришь гадости, оскорбляешь и унижаешь меня? За что?
– Ну… я не хотел. Собирался подразнить тебя, но, видимо, вышло не совсем удачно.
– Совсем неудачно.
– Такой уж у меня характер.
Долгое время оба молчали.
– Нет, единственное, чему он меня научил, так это держаться от художников подальше, – прошептала она. – А что до твоего вопроса… Я… продумывала технику годами. – И, выдержав многозначительную паузу, проворковала: – И, наконец, мне удалось применить ее на твой ферме.
Тело Грея отреагировало мгновенно, и неудобный стул, на котором он сидел, показался еще неудобнее. Почему-то он вдруг почувствовал, что не в состоянии смотреть Барри в глаза. Нет, Грею вовсе не улыбалось стать тем, кто откроет ей мир любовных утех. Конечно, это приятно, но одновременно налагает ответственность. А Грей отнюдь не мечтал взять на себя ответственность за Барри. Поэтому он поспешил сменить тему.
– Почему ты вдруг вспомнила о художнике?
– Не знаю, – пожала плечами Барри. – Наверное, просто не знала, что сказать.
– В этом твоя беда.
– Ты о чем?
– Тебя так и тянет что-то сказать.
– Это неправда!
– Убедилась?
– Очень смешно, – поморщилась Барри.
– Да, я чертов юморист. Мне то и дело это говорят. Вечно всех дразню.
Грей сделал серьезное лицо, но Барри расхохоталась. Вернее, захихикала, как девчонка, опрокинулась на спину и игриво закинула руки за голову. Грей давно уже не смеялся – наверное, с самого детства. А ее смех был таким же восхитительным, как и ее голос – искренним и заразительным. Грей вдруг поймал себя на том, что ему нравится слушать, как она смеется.
– Спасибо, Бондюран, – отсмеявшись, сказала она. – После такого дня, как сегодня, это как раз то, что нужно. Хотя мне бы уже следовало привыкнуть.
– К чему?
– К тому, что меня вышвыривают за дверь. Мне не впервой.