– Это не ты ужасная, а он, – сказала Ширли. – Мы же не начинаем вдруг тебя ненавидеть. Мы всегда тебя любим, постоянно.
– Я бы так не убивалась, – сказала Рода.
– Но в этом есть и моя вина, – попыталась возразить я.
– Слушай, заткнись. Ты не в состоянии рассуждать здраво, – сказала Рода.
– Подумаешь, блеванула в его машине, – сказала Ширли.
– Я не блевала в его машине.
– Ну ладно, блеванула на его друга.
– Я не блевала на Хьюи Харрингтона-Эллиса. Я блеванула в ладошки, и кое-что случайно попало на Хьюи Харрингтона-Эллиса.
– По-моему, прекрасный символический жест.
– Экзистенциальный акт.
– Вы понятия не имеете, что это для меня значит. Вам бы всё шуточки, – ответила я.
Домой я вернулась в приподнятом настроении. Да, я сделала ошибку, влюбилась не в того парня. Ну и что? С кем не бывает. Ничего страшного не произошло. Буду жить дальше. Сделаю себе большой сэндвич – упс, уронила на брюки. Ха-ха. Я свободна. Свободна как птица, как рыба в океане. И тут зазвонил телефон.
– Привет, тыквочка. Это я, твой пончик.
Бесполезно, я его люблю. Люблю его голос. Люблю его манеру растягивать слова. Люблю, когда он называет меня тыквочкой.
– Пончик, – прошептала я. Я вспомнила близость, тепло, нежность, и словно груз упал с сердца: чувство ненависти к Оливеру, которое я себе внушила, испарилось без следа.
– Ты в порядке, тыквочка? Я скучал по тебе. Я всем рассказал, как ты сказала: «Наконец я превратилась в пиццу». Ты такая лапочка. Угадай, где я сейчас?
– Где? – Я притворялась, что совсем не рада его слышать.
– У Ноттинг-Хилл.
В пяти минутах езды. Я промолчала.
– Послушай, дорогая, извини, что я так взбесился. Я был пьян. Может, уедем на пару дней? Я тебя очень люблю.
– Правда? – смягчившись, ответила я. – Прости меня – я вела себя отвратительно.
– Приеду через пять минут, – сказал он.
На следующей неделе, за день до того как мы должны были уехать за город на выходные, он всё отменил. Сказал, что чувствует себя в ловушке, потому что наши отношения становятся слишком серьезными. Через два дня мы провели вместе чудесную ночь, и он спросил, не хочу ли я к нему переехать. Он разгонял меня на полную катушку, а потом ударял о бетонную стену. Поехали – стоп, поехали – стоп. И так постоянно. Каждый раз, когда я уже была готова смириться с болью от того, что придется с ним расстаться, он снова появлялся и вешал мне лапшу на уши. Надо было просто уйти, но я не могла.
Иногда мне очень хотелось промыть себе мозги. Вырубить в голове маленькое окошечко, поднять крышку – будто срезать верхушку вареного яйца, достать свой мозг и прополоскать его под краном, как грязную тряпку, выжимая и выжимая, пока вода не станет прозрачной. Потом взять шланг и хорошенько промыть голову изнутри, избавившись от грязи, засунуть обратно здоровый чистый мозг и закрыть крышечкой. Вот тогда можно было бы забыть о несчастьях, обидах и разочарованиях, начать с чистого листа и снова стать веселой и наивной, как одуванчик.