– Надеешься, что к тому времени тебя выпустят? – спросил Ричард, не переставая улыбаться. Эта женщина нравилась ему, хотя не возбуждала в нем ни малейшего влечения. Ее черные круглые глаза живо поблескивали.
– Господи, конечно, нет! – добродушно воскликнула она. – Меня еще два года назад приговорили к «казни через пов.».
– К чему?
– К виселице, милый Ричард. Так пишет в своей книге джентльмен, который накидывает заключенным на шею петлю. Говорят, в Лондоне такую казнь называют иначе.
– Но я вижу, ты еще жива.
– На прошлое Рождество приговор изменили. Мне дали семь лет каторги. Пока каторжников вывозить некуда, но когда-нибудь мне придется покинуть Англию.
– Насколько мне известно, Лиззи, это случится не скоро. В Бристоле поговаривают, что каторжников будут увозить в Африку.
– Ты из Бристоля? Так я и думала. У тебя чудной выговор.
– Мы с Уилли оба из Бристоля. Нас привезли сегодня в фургоне.
– Да ты джентльмен! – изумленно воскликнула она.
– Только отчасти, Лиззи.
Она указала пальцем на сундук.
– А что у тебя там?
– Мои вещи – впрочем, не знаю, надолго ли они останутся моими. Я заметил, что здесь лишь некоторые узники больны, а остальные выглядят лучше, чем обитатели бристольского Ньюгейта.
– Благодаря строительству новой тюрьмы и огороду матушки Хаббард. Тех, кто может работать, кормят как на убой. Труд заключенных обходится дешевле, чем труд наемных рабочих, к тому же, говорят, парламент разрешил привлекать узников к строительным работам. А мы, женщины, трудимся в огороде.
– У матушки Хаббард? А кто это такая?
– Жена Хаббарда, начальника тюрьмы. Тут самое главное – не заболеть, иначе кормить тебя будут впроголодь. Из-за этого вспыхивают голодные бунты. На Рождество восемьдесят третьего года восемь человек умерло от оспы. – Она погладила бок сундука. – А о нем не беспокойся, милый Ричард. Я присмотрю за ним – в обмен на одну услугу.
– Какую? – настороженно спросил Ричард.
– Пообещай защищать меня. Меня кормят, как мужчин, потому что я штопаю одежду, и дают несколько пенни. Но я не желаю оказывать услуги, которые не одобрил бы наш священник. Мужчины вечно липнут ко мне, особенно этот Айзек Роджерс. – Она указала на дюжего парня со злодейским лицом. – Он еще тот гусь!
– За что его посадили в тюрьму?
– За разбой на большой дороге. Украл ящики с бренди и чаем.
– А за что сидишь ты?
Хихикнув, Лиззи указала на свою шляпу.
– А я стащила эту чудесную шелковую шляпку. Я ничего не могла с собой поделать, милый Ричард, – обожаю шляпки!
– Ты хочешь сказать, тебя приговорили к казни за украденную шляпу?