– Так я и сделаю. – Возле дороги Стивен стащил парик и с печалью окинул Ричарда взглядом. – Чтобы написать письмо, у тебя в запасе есть целая неделя. Я уплываю на «Китти», если не передумаю.
С появлением на Норфолке преподобного мистера Бейна посещение воскресной службы перестало считаться обязательным. Но вице-губернатор Кинг настоятельно советовал всем каторжникам посещать каждую службу, а поскольку в церковь являлись и свободные колонисты, там царила страшная давка. Каторжники нуждались в покровительстве Бога больше, чем свободные островитяне.
Зная, что, если он пропустит службу, его все равно никто не хватится, Ричард предупредил Китти, что в ночь с субботы на воскресенье будет писать мистеру Тислтуэйту, а утром поспит подольше. Радуясь тому, что Ричард отдохнет несколько лишних часов, – все-таки писать письмо легче, чем пилить бревна, – Китти отправилась спать.
Ричард осторожно снял с полки лампу, купленную вместе с чайным сервизом, но стоившую гораздо дороже, потому что к ней прилагался пятидесятигаллонный бочонок ворвани. Ричард редко зажигал ее – от усталости он почти перестал читать по вечерам, но обладая лампой, сознавал, что рано или поздно перечитает все книги, присланные Джимми Тислтуэйтом, хотя это единственное развлечение каждый раз вызывало у него такое чувство, будто он предал своих близких. Он уже понял, что Китти никогда не научится грамоте, у нее есть дела поважнее. Поскольку единственным источником знаний для нее остается он, Ричард, он просто обязан читать.
Придвинув поближе лампу, отбрасывающую на бумагу пятно теплого золотистого света, Ричард окунул стальное перо в чернильницу и начал писать, почти не обдумывая фразы, поскольку они давным-давно сложились у него в голове.
* * *
«Джимми, это письмо меня убедил написать лучший человек из всех, кого я знаю, и теперь, расставаясь с ним, я утешаюсь лишь одной мыслью – что ты познакомишься с ним и полюбишь его. Так вышло, что мы с ним жили бок о бок с тех пор, как «Александер» покинул устье Темзы, мы вместе перебирались с корабля на корабль, из одной колонии в другую. Он свободный человек, а я каторжник, и все-таки мы друзья. Не будь у меня Китти и детей, разлука с ним стала бы для меня сокрушительным ударом.
На этих страницах ты прочтешь то, чего не узнал из письма, которое я отправил, получив твою посылку. Первое письмо было послано с почтой, его могли вскрыть чужие руки, увидеть чужие глаза. Странно, что наши письма вообще доходят до адресатов, но ответы, которые мы получали с тысяча семьсот девяносто второго года (а также письма, привезенные в этом году «Беллоной» и «Китти»), – свидетельство тому, что почтальоны, увозящие их в Англию, сочувствуют нам. Однако некоторые из нас ни разу не получали вестей из страны, которую почти все мы по-прежнему называем родиной. Не знаю, случайность это или злой умысел. О судьбе этого письма позаботится Стивен. В нем я могу высказать все, что пожелаю, зная, что он молча дождется, когда ты прочтешь его, не пытаясь вмешаться.