– Ну, программы писать для наших ЭВМ, – объяснил Лебедев. – Я хочу или в равных долях с ним, или за свой счет – у него пока бабла нет. Только вампир наш Вовик деньги не отдаст, а мне начальный капитал нужен. Сейчас видеосалоны хорошо пошли, наверное, начну с этого, подзаработаю, там видно будет. При салоне кафешку можно.
– А где бабки возьмешь?
– Займу, по старым связям уже нашел. Мужик начинал с фарцовки, а теперь солидный такой кент. Процент обещал не очень высокий. Может, вы с Пашкой со мной? То, что Вовка вам приволок – на заводе и то больше в месяц зарабатывают.
– Да нет… Здесь вроде как дело верное, Вовка обещает рост. Крыша есть. Сначала всегда труднее. А в долги лезть – риск большой, вдруг не получится, чем отдавать?
– Смотри сам.
***
Таня впала в настоящую депрессию. Ждать неизвестно чего было легче – мол, брат вернется, с ним Костя, а там… Но прошло три месяца. Павлик не выходил от них, благо жили по близости, постоянно мозолил глаза. А Лебедев так и не появился. Надежда в то лето умирала медленно. Тане все казалось – вот-вот он зайдет или позвонит…
Теперь она знала, что совершенно ему не нужна. Как-то Костя позвонил, поздоровался официальным голосом и попросил Сергея. Это стало последним ударом. Кроме того, Сережа намекнул, что друг снова сошелся с Иркой. Вот этого Таня понять не могла. Если Лебедев таков, как говорит брат, для чего ему эта потасканная грубоватая баба, успевшая за два года еще раз выйти замуж и развестись?
Совместное проживание с Катей, пока брат служил, еще больше сблизило девушек, но Таня по-прежнему не делилась с невесткой своими переживаниями. Того, что касалось Лебедева, ей не хотелось доверять никому.
С Димой она то дружила, то нет. И сама удивлялась – как он терпит ее до сих пор. Может, ему просто скучно? Институт и на нее наводил тоску. Столько часов на «Историю СССР», это невероятно! Таня давно прочитала все возможные публикации про культ личности, «Дети Арбата»>9 Рыбакова, а на экзамене заставляли долдонить про политику партии и переход от социализма к социализму с человеческим лицом. Пару раз она даже нагрубила пожилому, закостеневшему на своей кафедре преподавателю, когда тот заявил студентам, что нынешнюю шушеру надо расстреливать, как при Сталине. Одна из подружек по курсу начала ходить в церковь и подсовывала Тане Евангелие и распечатки книг Александра Меня>9. Но Таня относилась к этому скептически. Правильно говорит отец: раньше все были комсомольцами, а теперь православными заделались.
Катя рвалась выйти на работу, но Машка, по общему мнению, была еще слишком маленькой для садика. К тому же совершенно не умела кушать сама – сказывалось обилие «нянек». Сережа восстановился в институте на заочном и активно искал работу. Впрочем, у него были какие-то заморочки с Вовкой. Павлик снова вышел на дневной. Его родители считали, что только на дневном можно получить нормальное образование, а денег у них пока хватит. Правда, НИИ, в котором работал Пашкин отец, постепенно загнивало, но зато мама была отличным стоматологом.