– А ну, вставай, сопля! Чего на дороге расселась?
Сперва она увидела грязные, видавшие виды кеды невероятного размера, а потом, подняв голову, и их обладателя. Внутри всё похолодело: перед ней стоял самый страшный человек во всей школе – десятиклассник Саша Филин, кряжистый, носатый, с покатым лбом и огромными, как у орангутанга, ручищами. Да и выражение лица выпускника тоже наводило на мысль о предке человека, причем до того момента, как тот взял в руки палку. В свое время у директора был единственная, но, увы, весомая причина принять Филина в старший класс – парень оказался родным племянником методиста из РОНО.
Таня вскочила и уставилась на это чудовище снизу вверх. Она хорошо помнила, как говорил о нем брат – со страхом и ненавистью, награждая за глаза самыми скверными эпитетами. Действительно, Филина боялась и ненавидела вся школа – он был придурочным, в драке не знал никаких запретов, а недавно довел одного восьмиклассника до больницы – тот отказался платить «дань», которую Филин собирал с малолеток при входе в столовую. При этом он чувствовал свою полную безнаказанность – связываться с РОНО никто из учителей не хотел.
Филин просунул свой жирный палец между туго натянутой веревкой и тетрадкой по природоведению и приподнял, как будто взвешивая, драгоценную упаковку:
– Чё так мало? Обленились совсем, шмакодявки!
Говорил он, противно брызгая слюной из своих полных, вывернутых наружу губ. Потом легко подхватил пачку, которую девочка старательно собирала целый вечер – бумажка к бумажке, тетрадка к тетрадке.
– Ну, ладно, сойдет и это! Отзынь с дороги.
Непонятно, с чего это вдруг Филину, которому всё было по барабану, понадобилось участвовать в мероприятии? Вряд ли он заполнял «личный комплексный план». А может, просто не мог пройти мимо того, что плохо лежит? Как бы там ни было, но макулатура пропала… Однако Таня не могла так просто смириться с потерей. Филина она ужасно боялась, но куда страшнее казалось навлечь на себя гнев учительницы. Как это возможно: ничего не принести в честь Олимпиады?!
– Отдай! – проговорила Таня шепотом, одними губами.
Но тот уже отвернулся от нее и, грубо распихивая школьников, полез в середину толпы. В панике, что не догонит, девочка успела ухватиться за веревочку сбоку. Но Филин, даже не оглядываясь, выдернул пачку, и веревка больно врезалась Тане в палец, соскочив при следующем рывке. Тогда она закричала вслед громко и отчаянно:
– Отдай! Дурак, дебил, урод!
– Что ты сказала, сопля недорослая? – Филин обернулся.
Таня замерла, глаза ее расширились от ужаса. А он легко ткнул девочку кулаком в лоб – и она шлепнулась на асфальт. Боли Таня не почувствовала, стыд и унижение затмили всё. Она всеми силами держалась, чтобы не разреветься. «Только бы Костя не заметил, только бы не увидел», – повторяла про себя Таня.