Костя пытался держаться, но новость его добила. Почему-то вспомнился не Козырь, а Филин. Кажется, его карьера подошла к концу. Живой ли? Вряд ли…
– Тэперь будешь мнэ платить, – неспешно продолжал Махмуд. – Нэ бойся, всё рассужу по справэдливости.
– Хорошо, – Костя решил побыстрее согласиться, в конце концов, какая разница, кому платить? – Договорились.
– Неээт, ну зачем спэшишь? Что за народ – вечно спэшит. Я к тебэ кагда приходил? Осенью приходил. Цену называл? Называл. Ты нэ заплатил. Ты мэня обидел, сказал, Козырь – твоя крыша. Тэперь заплатишь мнэ с працентами. Я нэ злой, обиды держать нэ буду – в двадцать раз за каждую месяцу, и хватит. А дальше будэт у нас все по справедливости и по любви – сколько Козырю платил, столько и мнэ будешь. С инфля-циями, канэшно.
– Сколько? – Костя прекрасно понимал, что спорить бесполезно, но в уме упорно прокручивал варианты.
Махмуд, широко улыбаясь, назвал сумму. Костя быстро прикинул – это его доход и с салона, и с программного кооператива месяцев за восемь-девять. Без вычета зарплаты работникам и других расходов. А он только что купил новый комп, вместо того, чтобы отдать долг фарцовщику!
– А за эту месяцу заплати мнэ сэйчас, чтобы паттвердить наш договор, – продолжал, посмеиваясь, Махмуд.
– Хорошо, за этот отдам сейчас. Лен, принеси из кассы деньги.
Лена, судорожно вздохнув, бросилась за деньгами. Махмуд все пересчитал и снова довольно улыбнулся:
– Маладэц! Значит, завтра жду от тэбя астальное.
– Завтра? – обалдел Костя, – да мне полгода надо работать и не жрать, чтобы это отдать, как минимум. Махмуд, будь человеком! На меня-то за что наезжаешь? Сам знаешь, Козырь бы меня не пожалел, если бы я тебе башлять начал.
– Э-э, ну что за разгавор? Развэ это мужской разгавор? Дакажи, что ты мужчина, найди дэньги, и будем друзьями.
– А если не найду? Замочишь, как Козыря?
– Зачем замочишь? Я только врагов сваих мачу. А далжников наказываю.
– Как?
– Увидишь.
– Махмуд, нет у меня денег сейчас, и за день не найду. Есть у тебя другие варианты?
– Есть варьанты, Махмуд всэгда идет друзьям на встрэчу. Есть такой варьант: если дэнег у тэбя нэт, то, может, дэвушк есть? Пусть нам атработает, мы тэбе и простим, – и вся кодла похабно заржала.
Только сейчас Косте стало по-настоящему страшно.
– Нет у меня никого, и слава Богу, – как можно убедительнее произнес он.
– Шамиль, есть у него дэвушк? – Махмуд оглянулся на «соратника».
– Бэз понятия, – сплюнул Шамиль, – может, и есть, я нэ знаю.
– А должен знать!
– А этат кассирш? – Махмуд кивнул в Ленкину сторону.
Она даже задрожала от страха.