Да, это не доктор Ливингстон, хотелось мне ответить, но я счел благоразумным не впадать в шутливый тон с официальными представителями Швеции. Я кивнул, не подозревая, зачем мог понадобиться им в девять утра. Потом понял: Андерс. Они пришли, чтобы поговорить со мной о его смерти. Значит, разговор с Калле Асплундом не пропал даром.
— Да, это я. Садитесь, — сказал я, указав на кресла. — Как я понимаю, вы пришли поговорить о гибели Андерса фон Лаудерна?
Они удивленно переглянулись, потом неловко уселись.
— Ну, не совсем так. Мы пришли к вам по другому делу. Собственно говоря, по совершенно другому.
— Вот как?
Недоумевая, я смотрел на них. Что я наделал? Может быть, они пришли из налоговой инспекции, расследующей экономические преступления? Чтобы провести ревизию моих счетов и бухгалтерских книг? В таком случае им нечем будет поживиться.
— Вы знаете этого человека?
Я кивнул.
— Это Леонардо Пичи.
— Вот именно. Несколько недель назад ему не повезло. Утонул, выбрав для этого из всех мест на свете канал в Венеции. Но в этом, собственно, не было ничего удивительного, — добавил он быстро. — Ведь Пичи жил в Венеции.
— Я знаю. Я покупал у него мебель.
Они снова понимающе переглянулись.
— Мы знаем это, господин Хуман. И именно об этом мы пришли поговорить с вами.
— Это допрос? Я не знал, что преступно импортировать имитацию антиквариата.
— Забавно, что вы употребили это выражение. Что это «преступно». Нет, никто не сказал этого. Все зависит от того, что находится в этом антиквариате.
— Теперь я не понимаю, о чем идет речь, — сказал я. Но я понимал. Наркотик! Мое время истекло, и полиция принялась за дело. Поскольку я был совершенно невиновен, я просто не подумал об этом поначалу.
— У нас есть основания думать, что мебель начиняли до ее поступления в Швецию. Проще говоря, в ней перевозили кокаин. В пустотах, под двойным дном, был наркотик.
Я сидел, молча глядя на них. Как много следовало им рассказать?
— Вы думаете, следовательно, что я занимался контрабандой наркотиков?
— Мы ничего не думаем. Мы хотим только предварительно переговорить с вами.
«Предварительно, — подумал я. — Значит, что это только начали; первый заход, и они придут еще».
— Единственное, что я могу вам сказать, эта мебель пользовалась большим спросом. Как только я получал что-нибудь, так оно уходило чуть ли не в тот же день. Так что у меня не было поводов жаловаться. Наоборот. Я думал увеличить импорт.
— Интересно. Значит, мебель раскупалась немедленно. Вы не помните тех, кто ее покупал?
— Сразу не вспомню. Но в нескольких случаях я записывал. Имена то есть. Хотя если люди платили наличными, для этого не было повода. Но в последний раз я записал и имена, и адрес пожилой пары. Они купили бюро, которое было потом у них украдено.