— Они пришли минут через пятнадцать после нас.
Петр отвечал на мои вопросы настолько спокойным, даже равнодушным тоном, что я мысленно признала свою ошибку. Да, у них уже действительно все позади. Кроме того, эта юная мадам не смогла бы составить мне конкуренции, даже если бы находилась в своей лучшей форме, — и жадные взгляды, которые на меня бросал ее муженек, наглядно это подтверждали.
В очередной раз отпив из своего бокала, я вдруг запоздало сообразила, что одна выпила как минимум две трети бутылки.
— А почему вы сами не пьете? — подозрительно заинтересовалась я. — Надеетесь меня споить?
— Нет, что вы!
— Только не говорите, что у вас завтра тренировка и вам нельзя терять формы.
— Я и не собирался этого говорить.
— Тогда в чем проблема?
— Боюсь увлечься всерьез.
— Шампанским?
— Вы все время шутите, и это придает вам неповторимое очарование.
— Но вы не ответили на мой вопрос.
— Можно я отвечу стихами?
— Читайте!
— Это вольный перевод стихотворения «Двое на одного» латинского поэта Руфима, сделанный моим знакомым поэтом.
Это было уже слишком, и я невольно фыркнула.
— Что такое? — тут же заинтересовался Петр, но я не стала признаваться в очередной своей ошибке. Несмотря на всю симпатию к своему кавалеру, мне почему-то думалось, что если он и знает на память какие-то стихи, то это наверняка будет что-нибудь из школьного курса типа «Белеет парус одинокий». А тут вдруг «латинский поэт», о котором я сама первый раз слышу!
— Ничего, ничего, читайте!
— «Почему бы мне однажды
Вдруг с Эротом не сразиться?
И в красавицу отважно
Я сумею не влюбиться.
Но когда Эрот, смущаясь,
Призовет на помощь Вакха,
То с двоими я не справлюсь
И предамся им без страха».
— Очаровательно! — И я постаралась улыбнуться самой пленительной из богатого арсенала своих улыбок. — Значит, вы боитесь в меня влюбиться?
— Можно, я не буду отвечать?
— Можно. Ну а почему вы так долго не звонили?
— Боялся, что вы откажетесь встретиться. Сегодняшнее свидание с вами стало для меня почти такой же авантюрой, как та самая встреча, о которой я вам рассказывал.
«Только не надейся раньше времени, что эта авантюра так же быстро закончится постелью!»
Однако я напрасно подозревала Петра в каких-то далеко идущих замыслах. Провожая меня домой, он вел себя на редкость просто и мило — не пытался пригласить к себе, не напрашивался в гости, не лез поцеловать на прощанье и даже не предложил перейти на «ты».
Более того, он просто «убил» меня одной глубокомысленной фразой, которую я постаралась хорошенько запомнить:
— Любовник боится стать импотентом, творческий человек опасается истощения, политик — утраты влияния, и лишь истинный философ ничего не боится, ибо давным-давно сказано: «Суета сует, все суета…»