Что понять? Что он, Женя Резов, должен, обязательно должен был понять? Ведь должен же? Ведь не случайно всё это случилось с ним? Именно с ним. А что же произошло? Когда это началось? Какой эпизод можно считать точкой преломления обычности его жизни, от которой она пошла куда-то в сторону, прочь от проторенного, предсказуемого, привычного пути? С какого события всё пошло не так, не обычно, не буднично? И почему всё-таки именно с ним? Почему судьба выбрала для своего эксперимента именно его, Женю? Кто он? Что он? Зачем он? И кто же, как не он? Пушкин что ли? Так вроде сказал старик? И кто этот старик? Прохожий… Прохожий? Куда прохожий? Зачем прохожий? Одни вопросы и никаких ответов.
Во всех этих размышлениях он провёл, видимо, не один час. На улице уже заметно стемнело, солнце спряталось за спины покосившихся зданий, казавшихся в закатном освещении неестественно причудливыми, театрально декоративными. Постепенно один за другим зажигались огни иллюминации. Город менял декорации, переходя, будто по замыслу невидимого режиссёра, к следующему акту разыгрывающейся драмы. Новые актёры выдвигались на авансцену событий, заменяя старых, отыгравших уже свои эпизоды. Но, несмотря на все перемещения и перестановки, сюжет развивался по уже намеченному сценарию в рамках одной неизменной пьесы, в которой по какой-то безумной, немыслимой случайности именно ему, Жене Резову надлежало исполнить свою роль.
Троллейбус, в котором предавался размышлениям Женя, намертво стоял в пробке. Стоял, плотно сжатый со всех сторон другими машинами, и по-видимому уже давно. Во всяком случае, ни хвоста, ни головы этой гигантской змеи обнаружить из его окон было никак невозможно. Пассажиры, закалённые борьбой за выживание в московских заторах, устроились, кто как мог, обнаруживая в вынужденном простое своеобразные плюсы и даже достоинства. Кто-то читал, кто-то, закатив глаза и подрыгивая конечностями, слушал через наушники плеера некое подобие музыки, приводящее в конвульсивные движения чресла и никак не задевающее душу. Особо приспособленные к ежедневным стояниям с аппетитом уничтожали заранее припасённые бутерброды, но самые находчивые использовали утекающее время жизни для новых знакомств, ни к чему не обязывающих, с целью просто поболтать о том, о сём.
– Наши-то, слышали, опять олимпиаду просрали? И как им только не стыдно?! Болеешь за них, болеешь… не щадишь ни нервов своих, ни времени… а они …
– И не говорите. Я вчера специально на работу не пошёл… болел, бюллетень даже взял… до пяти утра болел, две пачки валидола выкушал… а они …