Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
Миротворцы. Творящие мир…, или Мир? Примириться с врагами, с Римом? С Римом?! С жадным, ненасытным Римом, создавшим на крови, костях, жертвах поверженных им земель свой Мир? Риму мир?! Никогда! Не бывать этому! Разрушить Мир Рима до основания, до полного уничтожения, а затем восстановить мир, свой Мир. Даже не восстановить, воссоздать новый Мир, Мир Израиля, в котором все остальные народы поклонятся и понесут подати единственному Богоносному великому народу, посеянному на благодатной почве Земли Обетованной семенем Авраама. Великий Мир! Мир Мира!
«Мир ти», – стучало сердце ещё недавно.
Сомнений не было и тогда, когда Учитель, наделив Двенадцать Своей чудесной силой, послал их на проповедь. Послал одних. Без Себя.
Ходя же проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное. Больных исцеляйте, прокажённых очищайте, мёртвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте.[64]
Слабой болью кольнуло где-то под коленками, там, где живёт и таится до времени страх. Впрочем – Иуда понял его природу – страх не за себя, не за свою личную, а значит малозначимую для того дела, за которое он взялся, жизнь, а страх за само дело, которое может прерваться, едва начавшись.
Вот, Я посылаю Вас, как овец среди волков…. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас, и поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками.[65]
А ведь Иуде ещё предстоит увидеть Равви в славе Его. И самому насладиться отблеском славы, ведь это он, Иуда, приведёт к ней Учителя.
Впрочем, боль под коленками быстро прошла, улетучилась, как только Иуда сам, без Равви, возложив на больного руки, исцелил его. Такой радостью вдруг переполнилось сердце, такой гордостью напитался вдруг разум, гордостью за Равви и за себя, за себя и за Равви, как за одно целое, как источник и поток, не могущие один без другого донести воду жизни до безбрежного океана. Такой небесной музыкой заиграла, запела вдруг душа, таким светом заискрились, засверкали очи, такой лёгкостью, невесомостью наполнилось всё тело, что, не чувствуя под ногами тверди земной, полетело, поплыло над её просторами, над садами и виноградниками, горами и долами, морями и океанами, охватывая распростёртыми руками весь мир. Руками, никогда не знавшими ни отдыха, ни тепла и податливости молодого горячего женского тела, ни приятной тяжести изобилия и богатства, теми самыми руками, которыми он, Иуда, только что, всего несколько мгновений назад сотворил чудо.