И простые люди тоже собирались со всей округи, чтобы на него поглазеть, но когда Джуду стало лучше, их присутствие начало его раздражать, так что Пруди больше никого не впускала. Даже когда народ толпился под окном и заглядывал сквозь сломанные ставни, Джуд орал и ругался, бросая в людей что под руку подвернется, Пруди пришлось даже спрятать его лучшие башмаки.
Джуда не слишком впечатлила радость Пруди по поводу его возвращения. Он ужасно на нее злился.
— Чертова старая дура, — сказал он Россу, когда тот зашел. — Чертова старая дура. Потратила все мои деньги на похороны, а я даже не помер. Все деньги! Пропила, все досуха! С тем же успехом могла воронам бросить.
— Как ты пришел в себя?
Джуд с достоинством ответил, что лежал себе спокойненько в гробу, но тут через протекающую крышу начал капать дождь, прямо на физиономию, и он пробудился. По его словам, ему снился джин, но вкус был каким-то неправильным, и когда он сел, то подумал, что находится в море, на «Все как один». Похоже, ночка выдалась тяжелой, и Джуд слез с койки и направился на палубу, но там шел проливной дождь, он увидел деревья и понял, что дома.
— Тогда мне захотелось выпить, и я пошел в пивнушку Джейка, вхожу я туда, чтоб промочить горло, и чтоб меня черти взяли, как вы думаете? Все как вскочат и как завизжат, как свиньи резаные, да как начали толкаться, чтобы выбраться за дверь, так что я один остался. Ну я и допил, что от них осталось, обернулся скатертью и потопал домой к Пруди.
— Пруди решила, что деньги принадлежат ей, — объяснил Росс. — Все думали, что ты мертв. Она хотела устроить тебе достойные похороны.
— Она хотела поразвлечься, вот чего! Они ж все были вдрабадан. Слетелись, как мухи на мед. И всё на мое золото! Когда меня пристукнули, там было пятнадцать золотых соверенов. А теперь чего? Три соверена и два бочонка бренди, да деревянный гроб, стоит себе в уголке, как отцовские часы без крышки. Это неправильно, скажу я вам!
В последующие недели Джуд мало-помалу выздоравливал. Он хромал, опираясь на палку и немного приволакивая ногу, и ни с кем не разговаривал. Расспросы друзей он тоже встречал в штыки. Было почти невозможно пойти куда-то выпить, не нарвавшись на вопросы о том, как выглядят небеса или почему архангел Гавриил не ответил на его стук, и есть ли там джин или бренди.
Всю жизнь Джуд был человеком угрюмым, но теперь горе его стало безмерным — ведь он не мог никому рассказать о самом худшем. Он рисковал пострадать, когда брал эти гинеи, а сейчас пострадал за них и к тому же потерял гинеи. Если когда-нибудь он и встретится с архангелом Гавриилом, то ему будет что рассказать.