…а все почему?
Потому что Лихо, бестолочь, контракт подписал… честный он больно.
И что с этой честностью делать?
На векселя ее не изведешь.
— Я несказанно рад, дорогой мой папа! — Себастьян сидел вальяжно, и ногой покачивал, и выглядел до отвращения довольным собой. — Раскол в семье — дело дурное… а скажи-ка, будь так ласкав, где же братец мой разлюбимый…
— Который? — Тадеуш с трудом сдерживал внезапно нахлынувшее раздражение. Он и сам не мог бы сказать, что же именно было истинной его причиной. То ли, что сын его старший не спешил подчиняться родительской воле, но глядел на отца сверху вниз, с этакой насмешечкой, а то и вовсе — презрением, то ли, что он не поспешил отречься от Ангелины, которая в своем втором замужестве посмела быть счастливой, о чем и писала пространные письма, верно, из желания позлить бывшего супруга, то ли просто сам по себе.
Чужой он.
Непонятный.
— Это который? — поинтересовался Велеслав.
Он успел выпить и оттого чувствовал себя престранно. С одной стороны старшего братца Велеслав не то, чтобы боялся — он не боялся никого и ничего, как и подобает королевскому улану — разумно опасался, с другой — Себастьянов наглый вид и, особенно, хвост его вызывали вполне естественное в Велеславовом понимании желание дать братцу в морду.
Может, конечно, хвост и не самый лучший повод для мордобития, но и не худший.
— Лихослав, — Себастьян развернулся к братцу, на круглой физии которого была написана вся палитра испытываемых им чувств.
И раздражение.
И отвращение.
И вовсе нехарактерная для Велеслава задумчивость.
— Так это… он ушел, — наконец, соизволил сказать он, и Тадеуш кивнул, подтверждая слова сына.
— И давно ушел?
Вопрос Себастьяна прозвучал тихо, но услышали его все, и Яцек из своего угла дернулся было, чтобы ответить, но был остановлен ленивым взмахом княжеской руки.
— Давно, — Тадеуш сгреб фишки.
— Ага, — подтвердил Велеслав. — Гордый он… и пить не захотел, и играть не захотел… сказал, что, мол, дела у него неотложные…
Врет.
— Вот так взял и ушел? Невежливо как… и жену свою оставил…
Яцек вновь открыл было рот, но Велеслав поспешил с ответом:
— Так… сказал, чтоб, мол, приглядели… он вернется…
— И ты не стал спрашивать, куда он ушел?
Не стал, потому как знал, но Себастьяну не скажет… или… Велеслав с отцом обменялись быстрыми взглядами. И Тадеуш, тасуя карты, лениво произнес:
— Мало ли куда надобно уйти мужчине так, чтобы жена о том не ведала?
— Мало.
Себастьян поднялся.
— Видите ли, дорогой папа, Лихослав, к счастью, не в вас пошел…
Тадеуш лишь плечами пожал.
Ему было все равно.