На сей раз за столом собралось человек двадцать. Замы директора — трое в одинаковой степени неаппетитных мужиков за сорок в той стадии накопления пуза, когда речь уже начинает идти о переходе на второй центнер. Все в блеклых рубашках, двое — в неброских галстуках. Плюс к этим мушкетерам в отставке — редактор с замом, молодой еще парень в очках и коротко стриженая зеленоглазая девка около тридцати. Начальники отделов, два инженеров и собственно они с Серафимой.
Во главе стола сидел сам гендир — Толичка Абазов. Анатолий Николаевич. Лауреат и передовик. Сильно пьющий мальчик неопределенного возраста, слегка небритый и слегка опухший. Растерянный взгляд его покрасневших глаз никого из собравшихся не удивлял. Все привыкли, что Толя ежечасно делает для себя открытия, практически заново познает мир.
Удивляло другое. Рыжая тетка в жутком брючном костюме расцветки дешевых кухонных обоев, подпиравшая гендира справа.
— Кто это? — тронула Марина Серафимин рукав.
Фима склонилась к Марининому уху.
— Черт его знает, — прошептала она, — поди из Общегражданского надзора прислали. А может, от родноверов.
— Все в сборе? — кашлянув, осведомился Абазов. — Тогда начинаем.
Потом зачем-то встал и по-отечески оглядел своих сотрудников.
— Начнем мы сегодня с того, что предоставим слово Тамаре Сергеевне, — сообщил он, растирая большим пальцем правой руки ладонь левой, — она наш куратор и она… выскажет несколько соображений.
Тамара Сергеевна тоже встала.
— Здравствуйте, уважаемые! — сказала она, водя глазами поверх голов собравшихся. — Я приехала сегодня донести до вас некоторые позиции, — тут тетка сделала паузу, которая, очевидно, должна была показаться многозначительной. — Мы будем говорить о той функции, которая на нас ложится в связи с сегодняшним временем.
— На нашу преподавательницу старослава похожа, — прикрывшись ладонью, шепнула Серафима. — Она все время о себе во множественном числе говорила.
Тамара Сергеевна тем временем продолжала. Она рассказывала про «ветеранские организации, которые задают нашу повестку». Про народ, «однозначно высказавшийся за сохранение традиций». Про «наши общие ценности». Это все были предварительные ласки, по которым еще нельзя судить, насколько жестким окажется сношение.
Ветераны, матери федерации или, скажем, школьные отряды часовых имели обыкновение осуждать, утверждать, а равно и принимать исторические решения. Они могли основать или поддержать многовековую традицию. Заявить протест. Начать акцию. Съесть бутерброд. Черта лысого. Значение имело только кураторское резюме.