Герман ждет. Он ерзает за партой и пытается по мимике своего научрука угадать, нравится ли тому текст. Кажется, нравится. Герман перебирает в голове состав научного совета: там вроде бы у Борисыча неплохие позиции, так что шансы хорошие.
Наконец Станислав Борисович отрывается от чтения, откладывает стопку листов, принесенных Германом, и, сощурившись, смотрит в окно.
— Это все хорошо, — говорит он, — только мы с вами все равно пойдем на хер.
Герман подпрыгивает от возмущения:
— Почему это?!
— У вас анкета не прошла.
— Какая анкета? — поражается Герман. — Я последнюю анкету больше года назад сдавал.
— Ну вот она и не прошла.
Станислав Борисович по-прежнему смотрит в окно, а Герману все сильнее хочется ударить его в правый глаз. Он даже слегка подается вперед…
Охранник рефлекторно вжимает голову в плечи и пытается обернуться, но Герман с размаху лупит его молотком в темя.
— Суки! Настоящие суки, — шепчет он, добавляя удары.
Охранник валится на пол, но Герман не смотрит в его сторону. Герман не пытается проверить, жив тот или нет, Герман уже несется по коридору в сторону документальной секции. Когда в какой-то момент на стенах вновь начинается галерея скалящихся людей, Герман бьет молотком в эти зубы и носы. Сзади сыплется стекло, а он бежит дальше…
Лева отбирает у Германа бутылку.
— Пошел ты в жопу, Геша, так себя гробить, — говорит он ласково. — Вот какого хера ты пьешь, когда не умеешь этого делать совершенно? Кто же спивается красным полусладким?
Герман зло отмахивается. То, что с ним происходит, действительно не похоже на запой. Это похоже на отравление: тошнит, болит голова и отключить сознание никак не получается.
Лева нюхает горлышко и морщится, после чего находит под раковиной переполненное мусорное ведро и сует туда бутылку.
— Мог бы и обратиться, между прочим, — произносит он, выкладывая на стол корочку «Сторонник Старосты».
Герман брезгливо раскрывает ее указательным пальцем — корочка на его имя.
— Ничего себе, — хмыкает он и идет к холодильнику за холодной водой. — Может, мне тогда сразу в партию записаться?
— В партию сейчас тебя никто не возьмет, — веско замечает Лева. — Безработный, в порту постоянно трешься… Геша, ты же взрослый человек, должен понимать, что там целая рота сидит и все протоколирует: кто пришел да что делал.
— Нерабочая часть порта у нас не закрыта для посещения, — огрызается Герман, прикладывая холодную бутылку к голове.
Лева грустно улыбается.
— Тебе не идет казаться глупее, чем ты есть. У нас и выезд не запрещен, если ты помнишь. Ладно, — Лева стучит пальцем по удостоверению сторонника. — Возьмешь вот это и завтра пойдешь устраиваться на работу.