— Ну да, — Марина сделала глоток и слегка склонила голову набок, хитро сощурившись, — именно поэтому я и согласилась с вами работать.
Нагорный захохотал, хлопая себя по правой коленке. Его распушенная борода запрыгала белым облачком. Алябьев кивал в такт. Марина не смогла бы наверняка сказать, действительно ли эти двое смеются над ее не особо забавными шуточками или потешаются над ней самой. Она решила, что сейчас это не так важно. Время будет — разберемся. А время будет.
— Как вам кажется, мы действительно мелкие замаскированные гады или таковыми только видимся из Старостата? — спросил Алябьев, постукивая трубкой по крышке стола. — Ну то есть если предельно обострить, на ваш взгляд: мы коллаборационисты, дурящие население, или маленький глоток правды в море аккуратного государственного вранья?
Ага, подумала Марина, вот кем вы себя, оказывается, считаете. Надо же, прямо интеллигенция и революция, сочинение для десятого класса.
— Ох, как глубоко вы копаете, — сказала она. — Думаю, мне было бы странно сразу же отвечать однозначно. Позвольте, я сначала присмотрюсь.
— Позвольте, Марина Владимировна, вам не позволить, — встрял Нагорный. — Не сочтите меня хамом, но это принципиальная вещь! От того, какую позицию занимает административное руководство, зависит вопрос… — тут он принялся загибать пальцы, — вопрос организации работы, вопрос, если хотите, «прикрытия» наверху. Вы же понимаете, не всем и не всегда следует рассказывать, как и где работает «Волна», а значит, о ее проблемах нужно докладывать прямо наверх. Это, Марина Владимировна, ой как не просто! Ну и вопрос финансирования, само собой.
Марине вдруг вспомнилась одна из программ Нагорного, в которой он говорил о кризисе доверия к официальным каналам массовой коммуникации: «Восприятие расщепляется, сознание обычного человека начинает делить все на «настоящее» и на «как показывают в дирижабле». И эти вселенные со свистом несутся в разные стороны».
— Что касается поддержки, то ее могу обещать со всей определенностью, — сообщила Марина. — Не подумайте, что, раз я из ЦРУ, моя задача вас закрыть или перевести под единое руководство. Я сама от него, мягко говоря, не в восторге.
На этом месте Алябьев довольно закивал.
— Что касается непосредственно программ, — продолжила Марина, — то кардинальных изменений пока не будет. А что добавить и улучшить, мы вместе обсудим месяца через два, когда я изучу у этой гидры не только головы, но и хвосты. Такое предложение вас устроит?
— Вполне-вполне, — сказал Алябьев, — два месяца достаточно на нормально поговорить. Я предлагаю поднять за взвешенность решений.