Другая причина, по которой работа порождает отчуждение, – это несправедливость и обезличенность, которые свойственны всем социальным системам и которые часто заражают саму природу нашей работы. Так, в стихе 7 пятой главы Книги Екклесиаста Когелет говорит: «Если ты увидишь в какой области притеснение бедному и нарушение суда и правды, то не удивляйся этому: потому что над высоким наблюдает высший, а над ними еще высший». Автор комментариев на ветхозаветные книги Майкл Итон говорит об этом тексте следующее: «Представьте себе, насколько разочаровывает ожидания гнет бюрократии с ее бесконечными промедлениями и оговорками… так что справедливость теряется за разными ярусами иерархии»[105]. Когда это говорил Когелет, лишь государство было достаточно большим институтом для того, чтобы стать бюрократией, но в течение последних двух сотен лет на фоне индустриального подъема появились современные корпорации. Карл Маркс первым заговорил об «отчуждении труда» в начале XIX века, когда наблюдался расцвет европейской индустрии, так что «тысячи рабочих наполняли промышленные центры… и работали по четырнадцать часов в сутки, занимаясь физически изматывающим и притупляющим ум фабричным трудом… когда в лучшем случае работа была жестокой формой отречения от себя ради чисто физического выживания»[106].
Разумеется, на протяжении многих столетий люди надрывались на тяжелой работе ради выживания, тем не менее маленькие хозяйства или лавочки позволяли, по крайней мере, видеть плоды твоего труда. Но на фабрике рабочий может вставлять по пять болтов в дырки на колесе за каждые полминуты, и это он делает час за часом, день за днем. В своей книге «Работа» Стадс Тэркел приводит интервью с разными промышленными рабочими, включая Майка, который клал стальные части на стойку, затем погружал их в чан с краской, покрывавшей их поверхность, после чего поднимал стойку и разгружал ее. Вся его работа заключалась только в этом. «“Положи, сними, положи, сними, – говорил Майк. – В промежутках я даже не пытаюсь думать”. Это типичный труд на фабрике или даже в офисе, где процесс разделяют на малые задачи и упрощают ради эффективности и повышения производительности»[107].
Великий переход от промышленной экономики к экономике знания и обслуживания для многих сделал непосредственные условия труда лучше, однако многие другие в результате оказались в сфере малооплачиваемых работ, где переживают такое же отчуждение, потому что отделены от продуктов своего труда[108]. И даже, например, в сфере финансов, где зарплата отнюдь не такая, как на «потогонных» работах, размер и сложность глобальных корпораций сегодня не позволяют даже высокопоставленным работникам, занимающимся управлением, понять, что же именно появляется на свет в результате их труда. Банкир в маленьком городке, занимающийся закладами и займами для малого бизнеса, с легкостью может увидеть цели и плоды своего труда. Работнику банка, в чьем ведении находятся тысячи субстандартных займов, которые он продает и покупает с помощью необъятного капитала, ответить на вопрос «Ради чего существует твоя работа?» гораздо труднее.