Он поднял к офицеру лицо и стал похож на собаку, ждущую приказа хозяина.
Офицер сказал что-то солдатам. Они вошли в сарай и во всю его длину стали редкой цепочкой. Затем офицер громко крикнул что-то. Человек в штатском вытянулся, набрал воздуху и крикнул по-русски:
— Господин гауптшарфюрер приказывает встать!
Никто не шевельнулся.
— Встаньте, кто может, — негромко, но внятно произнес Роман Федорович.
Офицер пристально посмотрел на доктора и приказал что-то двум стоявшим позади него солдатам. Они направились к Роману Федоровичу. Половина раненых кое-как поднялась на ноги. Некоторые стояли, привалившись к стене.
Офицер повторил команду.
— Остальные встать не могут, — сказал Роман Федорович.
Человек в штатском перевел офицеру слова доктора.
— Молчать! Тебя никто ни о чем не спрашивает! — закричал офицер.
— Я врач, — спокойно отозвался Роман Федорович.
— Слушайте, скоты! Четыре ваших идиота вздумали бежать из плена. Все четверо расстреляны.
Пока человек в штатском переводил, офицер всматривался в пленных, но на их серых лицах он не видел ни страха, ни горя.
— Такая судьба ждет каждого, кто не подчинится установленному нами порядку! — Офицер вынул из-за обшлага какую-то бумажку, заглянул в нее и спросил: — Кто тут Роман Федорович?
— Я, — послышался спокойный голос доктора.
Офицер махнул рукой, один из солдат, стоявших возле доктора, подтолкнул его автоматом в спину.
Романа Федоровича вывели из сарая, и через минуту тишину прошила короткая автоматная очередь.
— Вы всё поняли? — спросил офицер, оглядывая пленных. — Эта однорукая обезьяна, решившаяся бороться против великой армии фюрера, расстреляна. Мы знаем, что именно он подготовил побег. По приказу командования это осиное гнездо ликвидируется.
Офицер вышел из сарая. Солдаты цепочкой потянулись вслед за ним. Раненые стали опускаться на землю.
Баранников стоял, не сводя глаз со светлого прямоугольника ворот, за которым зеленел луг. Он еще не верил. Просто не мог себе представить Романа Федоровича мертвым.
Как это может быть? Ведь только что он разбудил доктора, сказал, что едут солдаты. А тот сказал так спокойно: «Ну и черт с ними!» Только что прошел через ворота в тот зеленый мир жизни. И вдруг — мертв. Нет, этого не может быть!
Баранников вышел из сарая и сразу увидел Романа Федоровича. Он лежал на боку, подложив руку под голову, будто спал на утреннем солнышке. Но трава возле него была обрызгана кровью. Сергей Николаевич перевернул Романа Федоровича на спину и потряс его — он все еще не верил, что доктор мертв.
Баранников поднял Романа Федоровича на руки, внес в сарай и положил на его место — на разломанную телегу. Он всматривался в знакомое лицо, уже ставшее землистым.